Путин по Фрейду. Тайное и явное - [11]

Российский психолог Игорь Олейник отмечает: (http://www.respectme.ru): «Судя по “ранним” воспоминаниям, взрослые считали Владимира мальчиком замкнутым, ранимым, обидчивым, немного напряженным, не очень уверенным в своих возможностях. Первые школьные годы успехами в учебе не блистал – с гораздо большим увлечением отдавался жизни своего двора. В его аттестате так и остались “тройки” по математике, физике и химии. Можно сказать, что до начала занятий в спортивной секции воспитывался будущий президент не столько учителями, сколько уличной компанией (“я на самом деле был шпаной”). В детстве он был ориентирован принимать поддержку не столько от ровесников, сколько от авторитетных взрослых (эту черту Путина позднее ярко характеризует факт регулярного уклонения от студенческих вечеринок и “нерегламентированного” общения).

Из-за неброской внешности Владимир должен был испытывать острые проблемы, связанные с мужской инициацией, т. е. завоеванием своего места в подростковом и юношеском коллективе. До шестого класса эти проблемы он стремился решать традиционным для нормально развивающихся мальчишек способом – драчливостью и возмутительными на взгляд взрослых выходками. Кстати, из-за хулиганской репутации будущего президента России приняли в пионеры с запозданием на три года.

Для юного Владимира чрезвычайно характерны азартность и запальчивость. По воспоминаниям Виктора Борисенко, сидевшего с Путиным за одной партой, “когда к нему кто-нибудь задирался, он, как тигренок, прыгал на обидчика, царапал, кусал, клоками вырывал волосы”. Бывшая одноклассница президента Анна Михайлова отмечает, что “он очень быстро говорил, – сразу не поймешь”.

Однако к концу обучения в школе Путин кардинально изменил стереотипы поведения (и можно только догадываться, каких усилий стоила ему эта личностная ломка). Прежде всего, он был вынужден быстро исправлять свои двойки, поскольку с ними тренер не допускал к занятиям по самбо. А занимался спортом Владимир Владимирович с полной самоотдачей. По словам тренера Анатолия Рахлина, когда Путин выходил на ковер, то превращался “в барса, бьющегося до последней секунды”.

В дополнение к своему имиджу юного спортсмена-единоборца Владимир нашел не совсем ординарный для подростковой среды способ завоевания социального статуса – невозмутимость и скупую мимику человека из “компетентных кругов”. Вероятно, интерес к изучению немецкого языка пробудился именно из представлений о том, что это скоро может понадобиться в будущей работе разведчика».

Как видим из этого описания, по типу темперамента Владимир Путин имел выраженные черты сангвиника, но поскольку в чистом виде типы темпераментов встречаются редко, здесь можно заметить и черты холерика. Сангвиникам свойственны гибкость поведения и высокая социальная адаптивность, а подвижность психических процессов помогает им приспосабливаться к обстоятельствам. Холерик, как уже было сказано, отличается повышенной эмоциональностью. Она приводит к тому, что все мысли холерика «написаны на лице». У Путина нередко бывают и эмоциональные срывы. Например, рассказывая о гибели своей собаки, он чуть не расплакался.

Даже пройдя школу КГБ и приобретя опыт политических интриг в во властных структурах, Путин так и не научился в совершенстве владеть собой. На пресс-конференциях он может легко «завестись» от какого-либо показавшегося ему обидным вопроса. Точно так же ему трудно быть невозмутимым во время прямого общения с народом, когда он слышит не то, что ему хотелось бы; даже в официальных выступлениях он иной раз срывается, в его речах много оговорок (о них мы еще скажем).

Согласно фрейдистской теории, в подростковом возрасте холерический темперамент нередко определяется шизоидным типом характера. Это взаимосвязь не обязательна, поэтому при психологическом анализе следует внимательнее присмотреться к шизоидным чертам. Наиболее существенными чертами данного типа считаются замкнутость, отгороженность от окружающего, неспособность или нежелание устанавливать контакты, снижение потребности в общении. С наступлением полового созревания все черты характера выступают с особой яркостью. Замкнутость, отгороженность от сверстников бросаются в глаза. Духовное одиночество даже не тяготит шизоидного подростка, который живет в своем мире, своими необычными для других интересами и увлечениями, относясь со снисходительным пренебрежением или явной неприязнью ко всему, что наполняет жизнь других подростков. Недостаток интуиции проявляется отсутствием «непосредственного чутья действительности», неумением проникнуть в чужие переживания, угадать желания других, догадаться о неприязненном отношении к себе или, наоборот, о симпатии и расположении, уловить тот момент, когда не следует навязывать свое присутствие, и когда, наоборот, надо выслушать, посочувствовать, не оставлять собеседника с самим собой.

К дефициту интуиции следует добавить тесно с ним связанные недостаток сопереживания – неумение разделить радость и печаль другого, понять обиду, прочувствовать чужое волнение и беспокойство. Недостаток интуиции и сопереживания обусловливает, вероятно, то, что называют холодностью шизоидов. Внутренний мир почти всегда закрыт от посторонних взоров. Лишь перед немногими избранными занавес может внезапно приподняться, но всегда не до конца, и столь же нежданно вновь упасть. Шизоид нередко раскрывается перед людьми малознакомыми, даже случайными, но чем-то импонирующими его прихотливому выбору. Но он может навсегда остаться скрытой, непонятной вещью в себе для близких или тех, кто знает его много лет.