Путин. Наш среди чужих - [25]

В Петербурге у меня была персонифицированная ответственность за огромный город с такой значительной экономикой и промышленностью, с широкими внешними связями, с такой наукой и богатой культурой, с большим количеством вузов. Кроме того, были социальная сфера, жилищное хозяйство, оборонка. Да, я не являлся первым лицом в городе, но должен честно сказать: сфера моих обязанностей была очень широкой. Помимо этого я тесно работал с силовыми структурами, да и вообще — со всеми. Поэтому я все это знаю изнутри, как следует. И это — огромнейший опыт! К тому же мы очень много работали — с утра и до позднего вечера. А труд — он всегда приводит все к тому же опыту, накоплению в процессе знаний».

Организация визитов, приемов в Санкт-Петербурге лежала на Владимире Путине как главе Комитета по внешним связям. Вся стратегия и тактика такого рода встреч были ему известны до мелочей. И эти знания послужили ему хорошую службу, когда он стал президентом России.

«Многие мои хорошие друзья, которые не были замечены в лести (тем более что у меня с ними близкие отношения и им не надо этого делать), у меня сейчас порой спрашивают: «Как у тебя так быстро получилось свободно общаться на самом высоком уровне?»

Они все забыли, что я в Петербурге семь лет этим занимался. И там очень высокий уровень общения. У нас же город очень популярный. У нас мэр был очень популярный. Мы много общались на самом высоком уровне. Я с госпожой Тэтчер раза три встречался, причем как в Петербурге, так и в Лондоне. Трижды — с Колем. С Бейкером. Несколько раз — с Киссинджером. Причем в неформальных встречах. А эти люди — киты мировой политики. Были встречи и с другими политиками. Это же накопление информации. Это постоянное накопление информации. И навыки общения».

Позже, когда он станет президентом России и мнение в мире о нем сложится лестное, в нью-йоркской газете «Уолл-стрит джорнел» появится такая характеристика: «Это человек, который сумел освоиться со всеми мировыми проблемами. …Его интеллект не должен удивлять, поскольку Комитет государственной безопасности в его годы все еще привлекал самых лучших и самых умных в Советском Союзе». За редким исключением это было правдой.

Так постепенно складывалась и формировалась мощная духовная основа, необходимая для будущей высокой государственной деятельности.

Ситуация в Санкт-Петербурге в первой половине 90-х годов мало чем отличалась от той, что была в стране. Крупные заводы останавливались, зарплату задерживали. Балтийское морское пароходство пришло в упадок. Общественный транспорт, жилые дома, улицы города находились в плачевном состоянии. Заметным стало и то, что, как и Гавриил Попов в Москве, Анатолий Собчак в Санкт-Петербурге оказался неважным хозяйственником. Рейтинг Анатолия Собчака пошел вниз. Размах приемов, банкетов, тусовок с именитыми гостями продолжал оставаться на высоте, а горожане жили все хуже и хуже. Однажды из уст Собчака выскочило такое признание: «Что касается моего появления в светских кругах, то, знаете, я ведь мэр Петербурга, духовной и культурной столицы России, а не мэр какого-нибудь Мухосранска или другого завалящего провинциального городка».

Народ разочаровывался в лидерах, которых недавно боготворил. Петербуржцам нужен был хозяйственник, который следил бы за состоянием города, наполняемостью бюджета, безопасностью горожан.

Собчак становился все менее популярным у жителей города. Но в отличие от Попова, который, поняв это, ушел в отставку, Собчак продолжал работать. 

Путь к вершинам власти

В марте 1994 года Анатолий Собчак, несмотря на то, что у него уже было два первых заместителя — Яковлев и Кудрин, — назначает Путина еще одним первым заместителем мэра Санкт-Петербурга.

И первый сигнал обществу Путиным был послан уже в этом качестве, когда он взял слово на сто первой сессии знаменитого за рубежом Бергердорфского форума, который проходил в его родном городе в конце марта.

Россию учили, как надо жить, поглядывая на нее сверху вниз.

Путин же, и это было впервые после распада СССР, заговорил о соотечественниках, защищал их от какой-либо дискриминации, предлагая предоставить им двойное гражданство в новых государствах, где они оказались не по своей воле. Зал не ожидал ничего подобного от малоизвестного политика и испытал настоящий шок, услышав от Путина, что коль Россия согласилась на цивилизованный развод и отпустила республики с миром, то следует уважать эту страну и ее народ, поступивших так во имя согласия на постсоветском пространстве.

Владимир Путин понимал, что распад Советского Союза, выгодный Западу, ударит прежде всего по российскому народу. Но он еще, естественно, не знал, что скоро лично встанет перед разрешением этой проблемы.

В те годы Александр Зиновьев писал, выражая настроения обездоленного большинства: «Нас убили как народ, как страну, как общество, как носителей коммунизма — в этом суть дела.

Не просто победили, не просто разгромили, а именно убили… множество людей при этом перестает быть единым народом в социальном смысле. Народ распадается, атомизируется, теряет способность противостоять дезинтегрирующим его силам. Начинает деградировать биологически — сокращаться численно, утрачивать физическое здоровье, разлагаться идеологически и морально. Все это можно очевидным образом видеть сегодня в России в отношении русского народа».