Путин. Наш среди чужих - [12]

Видно, что даже сдержанный лидер Казахстана почти доведен до отчаяния.

Спустя годы Нурсултан Назарбаев писал: «За последнее время немало иронических стрел выпущено по поводу так называемого «парада суверенитетов. Да, «парад» состоялся, но глубоко ошибаются те, кто видит в нем лишь выражение местничества, сугубо амбициозных интересов и не замечает глубинных причин, вызвавших этот процесс. А причины — в параличе центральной власти, в эгоизме ведомств, не желающих и никогда не согласящихся поступиться своими диктаторскими правами. Отсюда и развал экономики, и рост преступности, и кровь межнациональных конфликтов. Можно ли бросать камень в республики, которые пытаются хоть каким-то образом оградить себя от дестабилизирующей политики центра? Можно ли обвинять их в сепаратизме только за то, что они проявляют нормальное чувство самосохранения при надвигающемся хаосе?

Скажу больше. Привыкнув за минувшие десятилетия к организующей роли центра, мы упустили момент, когда декларации о суверенитете могли бы принести максимальный эффект, остановить лавинообразный процесс распада горизонтальных связей. Сегодня республики не могут более ждать, они действуют самостоятельно, берут ответственность за Союз на себя. И в этой их политической и экономической самостоятельности заключен единственно возможный путь нормального развития каждой республики в отдельности и одновременно всех республик вместе».

В связи с тем, что съезд народных депутатов неоднозначно среагировал на выступление Президента СССР, а также в связи с нарастающими национальными движениями и политическим плюрализмом, центр в лице Горбачева вынес на рассмотрение съезда предложение: провести референдум, чтобы каждый гражданин мог высказаться: он — за или против Союза суверенных государств на федеративной основе. Результат референдума в каждой республике и явится окончательным вердиктом. Что касается выхода из СССР, то он может быть осуществлен только на основе соответствующего закона, при непременном учете всех аспектов этого сложного политического и социально-экономического процесса.

Итак, фактически конец 1990 года был ознаменован решением: пересмотреть Союзный договор, а также провести референдум, чтобы народ сказал свое решающее слово. На фоне этих событий ничто, казалось, не предвещало потрясений.

Между тем немногим ранее Борис Ельцин в прямом эфире уже сделал заявление о том, что отмежевывается от политики Горбачева, и резко выступил против Коммунистической партии Советского Союза. Больше того, он пришел к мысли о необходимости создания хорошо организованной партии левых сил на основе демократической платформы.

Поддерживающие Ельцина граждане России также были настроены решительно. Все чаще российская интеллектуальная элита при обсуждении возможных вариантов Союзного договора стала обращаться к вопросу: приведет ли распад Союза к равноправию наций?

Выступил с прогнозом А.И. Солженицын, назвав СССР империей. В ответ посыпались возражения, которые можно было бы не приводить, но именно эта вызревающая в недрах перестройки психология русской интеллигенции и сыграла свою роковую роль в распаде СССР. Вот один из образцов типичных рассуждений интеллигента, размышляющего в газете «Еврейское слово» от 2–8 июля 2003 года по поводу будущего устройства государства: «Обычно империи служат интересам господствующих наций и не бывают без колоний. Если так, то непонятно, когда всем нынешним бедам придается исключительно однонациональная окраска. Можно было бы понять русский колониализм, если бы от этого процветала хотя бы одна русская нация.

На самом деле она в первую очередь оказалась более и чаще других измученной и разоренной, может быть, и по причине своей огромности. Хотя не отличалась своей более просветленной жизнью и никакая другая советская нация. Более того, каждая из них ныне убеждена в том, что именно ее обкрадывали все и со всех сторон.

Отметим: ни один здравомыслящий человек, трезвый политик, ни одна партия, ориентированная на демократию и прогресс, никогда не оспаривали и не подвергали сомнению (во всяком случае, в заявлениях) тезис — все нации должны быть свободными и иметь право на самоопределение».

Выразителем подобных настроений этой части населения России стал Борис Ельцин. В сущности, он проделал то же, что и главы других республик, только, может быть, более решительно, пользуясь правами «старшего брата». Но резонанс, последовавший вслед за его заявлениями и делами, привел к непредсказуемым последствиям.

Самыми ревностными либеральными демократами стали несколько лидеров Москвы и Ленинграда. Особенно ярким среди них был Анатолий Собчак. Бурная деятельность привела его к избранию в высшее руководство Северной столицы. В мае 1990 года депутатами Ленсовета Собчак был утвержден председателем Ленинградского городского совета.

Владимир Путин в это время, определившись с работой, начал писать диссертацию, предварительно выбрав с научным руководителем, профессором Мусиным, тему по международному частному праву.

Однажды один из друзей по юрфаку попросил Владимира Путина помочь Анатолию Собчаку, которого только что избрали председателем Ленсовета. «Надо сказать, — вспоминает Путин, — что Собчак был в этот момент уже человеком известным и популярным. Я действительно с большим интересом смотрел за тем, что он делает, как он говорит. Не все, правда, мне нравилось, но уважение он у меня вызывал. Тем более было приятно, что это преподаватель нашего университета, у которого я учился.