Путин — исполнитель злой воли - [7]

* * *

Что же касается уголовных дел по коррупции, то при моем предшественнике Ильюшенко их возбуждали крайне мало – пугались должностей коррупционеров. При мне были возбуждены уголовные дела по вице-премьерам Коху, Давыдову, Чубайсу, по губернаторам Севрюгину и Подгорнову (Тула и Вологда), пришлось отвечать и министрам, и заместителям министров, и генералам. Всем памятны дела Кобеца – всесильного заместителя министра обороны (к слову, за свои деяния пришлось отвечать тридцати генералам), председателей Госкомстата и Госдрагмета, дело первого заместителя министра финансов Петрова, тверское дело, в результате которого посадили двух вице-губернаторов и начальника РУОПа, дела Собчака и Станкевича…

Непросто далось возбуждение уголовного дела в отношении Ильюшенко. Я и тогда, честно говоря, не спал ночами – никак не мог решиться на это… Но, надо сказать, я и сейчас бы принял такое решение. Тем более факты по бывшему генпрокурору сотрудники ФСБ собрали убедительные.

Сам Ильюшенко оказывал сильное противодействие следствию. Если бы не это, его можно было и не арестовывать… Но – пришлось.

К сожалению, часто оперативники добывают добротный материал по части «сильных мира сего» и их грехов, но эти материалы запрещают использовать, они стареют, что называется, уходят в песок. Очень трудно возбуждать дела против высокопоставленных чиновников. Давят все, кто только может давить. Например, когда мы прижали такого матерого преступника, как банкир Смоленский, то нас немедленно стала прессовать президентская администрация и прежде всего – Юмашев, тогдашний глава администрации. Пригласив меня в Кремль, он долго объяснял, что этот ранее судимый банкир был одним из финансистов выборной кампании Ельцина, а значит – хорошо информированным о кремлевской «кухне» человеком.

Юмашев быстро уговорил министра внутренних дел Степашина, тот начал давить на своего зама Кожевникова, руководившего следственным комитетом МВД.

В конце концов Кожевников не выдержал, приехал за поддержкой ко мне.

– Я вас всегда готов поддержать, Игорь Николаевич, – сказал я ему. – Закон есть закон, он для всех одинаков. Надо было думать раньше, когда Смоленского привлекали к избирательной кампании.

Но чем все это кончилось, вы знаете: уголовное дело против банкира было прекращено следственным комитетом МВД РФ, а Кожевникова в МВД не стало.

На периферии, в краях и областях российских тоже хватало дел. Курский губернатор Руцкой, например, всей своей мощью пробовал давить на областного прокурора Николая Александровича Ткачева. Ткачев арестовал двух замов Руцкого – Копончука и Бунчука, которых на курской земле прозвали Чуком и Геком, а также завел уголовное дело на брата Руцкого – заместителя начальника областной милиции… Руцкой несколько раз приезжал ко мне, требовал освободить арестованных, требовал снять прокурора, но я не уступал.

Но вот меня в прокуратуре не стало, и Чук с Геком незамедлительно очутились на свободе.

Чувашский президент Федоров также пробовал «размять» прокурора республики Виктора Александровича Русакова – тот опротестовал несколько указов, возбудил уголовное дело против охранника президента и разом сделался неугодным.

Из-за владивостокского прокурора Валерия Владимировича Василенко возник конфликт даже с администрацией президента, а магаданский прокурор Александр Альфредович Неерди – единственный, кстати, эстонец среди прокуроров, – возбудил уголовное дело, затрагивающее интересы самого губернатора…

Я не «сдал» ни одного прокурора субъекта Федерации. Все увольнения произошли уже после меня.

* * *

Второе главнейшее направление в деятельности Генеральной прокуратуры по борьбе с преступностью – заказные убийства, или, как их еще иначе называют, убийства по найму. За годы реформ мы с этим столкнулись очень плотно. Кого только не было среди жертв! Но в основном – банкиры, крупные предприниматели, коммерсанты, потом в этот ряд начали попадать депутаты, журналисты, неуступчивые чиновники.

Как правило, за всяким заказным убийством стоят экономические интересы. Общество же видит в основном внешнюю канву, рисунок убийства, но не видит того, что остается за кадром.

Ельцин, например, после одного громкого убийства – Влада Листьева – снял с должности двух первоклассных специалистов: начальника московской милиции Панкратова и прокурора города Пономарева. Снял практически ни за что. С таким же успехом он мог освободить от должности самого себя: в накате преступности и, в частности, появлении новых видов преступлений, таких, как заказные убийства, виноваты не столько Панкратов с Пономаревым, сколько инициаторы и «технологи» бездумных реформ, и в первую очередь президент…

Громких убийств мы насчитаем немало. Это и убийство Меня, и убийства Кивелиди, Холодова, Сыча, взрыв на Котляковском кладбище, позднее убийства Старовойтовой и Маневича.

Тема заказных убийств очень часто использовалась против меня, постоянно назывались одни и те же фамилии жертв. Но при этом умалчивалось другое. Многие дела были успешно расследованы: убийства депутатов Скорочкина и Айзердниса, убийства председателя Федерации хоккея Сыча и крупнейшего нашего конструктора, отца ракет «С-300» Смирнова, взрыв на Котляковском кладбище, убийство Холодова и многие другие.