Пути в незнаемое - [29]

За креслом — еще два дисплея, уже побольше размером. Правда, кресло, в котором сидишь, вращающееся. Так что «за» и «перед» креслом — понятия относительные. И опять же, один из дисплеев — управляющий, а другой — информационный. На них можно получать гораздо более подробные сведения о том, что и как работает: сколько раз сработал за сутки каждый счетчик, каждая мюонная камера, каждая ниточка дрейфовой камеры.

Дрейфовая камера — центральная часть детектора — ажурное чудо экспериментального искусства, сотканное из многих тысяч тоненьких ниточек, натянутых в разных направлениях. Ниточки эти дают сигнал, когда мимо них пролетает частица, но иногда могут забарахлить — засигналить, даже если никаких частиц нет. Поэтому на экран дисплея и выводятся сведения о том, кто сколько раз сработал: если ниточка дает сигнал и без частицы, она будет видна на экране как пик на общем ровном фоне.

К экранам надо обращаться пару раз за дежурство, просматривая аналогичные гистограммы для основных узлов детектора. По желанию можно сразу же получить оттиск изображения на бумаге. Рядом с дисплеями лежат толстенные тома подшивок гистограмм за все предыдущие дни работы. Сравнивая полученную картинку с архивом, можно судить об изменениях, произошедших в детекторе. Но в тот день мне не суждено было изучать экраны: только я окинул взглядом свои владения, чтобы убедиться, что ничего пока не загорелось, как дверь «голубой хижины» отворилась и вошел профессор Зоргель — директор ДЕЗИ.

Владимир Михайлович уже успел представить меня директору, когда мы пробегали мимо него вчера по дороге из столовой, так что встретились мы как давние знакомые. Точнее, профессор широко улыбался, а меня охватил ужас: во-первых, я еще ни разу не общался с директорами наедине, а во-вторых, дежурство мое происходило в субботу, и я подумал, что натворил что-то ужасное, раз уж пришлось прервать субботний отдых директора и вызвать его на установку.

Однако профессор Зоргель никаких признаков беспокойства не проявлял. Он завел разговор о «дзите», о проблемах и сложностях современной физики и опять-таки о моих научных интересах. «Дались им мои научные интересы», — думал я, стараясь поддерживать разговор и в то же время исподтишка оглядываясь в поисках признаков пожара, наводнения или утечки газа. Очевидно, совмещал эти занятия я не слишком удачно, и профессор, по-видимому, решил, что мешает мне плодотворно работать, извинился за вторжение, пожелал найти «дзиту» и откланялся.

Совершенно обессиленный, я снова опустился в кресло и опять огляделся по сторонам. Все было по-старому: огня не было видно, газовый счетчик показывал, что вот-вот раздастся взрыв, но самое удивительное — установка непрерывно работала и продолжала набирать информацию, как будто электроника, поняв, что толку от меня не будет, взяла на себя ответственность за все происходящее.

Через пару месяцев я понял, что если все работает нормально, вполне можно не вмешиваться, а сидеть в кресле и изучать всевозможные таблицы и гистограммы, как бы вживаясь в работу установки, проникаясь ее духом. К сожалению, такая смена выпадает очень редко. Чаше всего что-нибудь отказывает, и приходится неполадку устранять как можно быстрее, чтобы не терять ни минуты времени. Для справки: за секунду на магнитофонную ленту ЭВМ записывается 4—5 событий, то есть за сутки работы — около четырехсот тысяч.

В СТРЕМЛЕНИИ К СОВЕРШЕНСТВУ

Такая ситуация может удивить: что же это за работа, если все время что-нибудь ломается? Работа действительно не совсем обычная и очень непростая, немного похожая на жизнь в непрерывно перестраиваемом доме.

Дело в том, что все участники сотрудничества АРГУС, да и большинства всех международных групп — физики. Самая сложная и совершенная установка для них не самоцель, а только путь к решению физических проблем. Начав создавать установку, они ждут не дождутся, когда она заработает. А как только детектор становится более или менее работоспособным, его пускают в дело и уже в процессе работы подчищают шероховатости и недоделки.

Мало того: даже после конца сборки, в первые месяцы исследований, в головы авторов приходят сотни идей об улучшении конструкции, которые они воплощают «на ходу». Что-то получается, что-то — нет, но всякая установка больше похожа на все время меняющийся живой организм, чем на застывшее железное изваяние. Поэтому только два утренних часа моего первого дежурства прошли в одиночестве, а потом в «голубой хижине» все время кто-нибудь крутился, что-то подсоединял, смотрел на экраны дисплеев, подсчитывал на бумаге или задумчиво изучал потолок. Я с завистью смотрел, как они безошибочно выуживают нужный им провод среди сотен таких же, на мой взгляд ничем не отличающихся, и думал: хорошо им, работающим на установке с самого ее зарождения, они знают характер своего детища, все его слабые и сильные места. А как быть новичкам?

Довольно скоро я узнал, что все предусмотрено для облегчения жизни новичков. Во-первых, в памяти ЭВМ лежит подробнейшее описание того, что она умеет делать. Во-вторых, такое же подробное описание висит на каждом шкафу электроники, и в нем описаны самые типичные поломки. В-третьих, рядом с управляющим дисплеем положен список телефонов экспертов по всем частям установки — звонить можно и нужно в любое время суток.