Пути в незнаемое - [15]

5

Борис Михайлович Фиттерман хорошо знал Чудакова, был знаком и с Великановым. Немало проработал вместе с каждым из них. Но вот покрутила и покидала его судьба, пожалуй, поболее.

Интересно, как вы, уважаемый читатель, представляете себе доктора технических наук, профессора, да еще в возрасте — за семьдесят, да еще заведующего отделом в большом НИИ? Если уж не благообразным старичком с классической седенькой бородкой, то по крайней мере элегантным пожилым джентльменом в красивых очках и с мягкими манерами.

Когда во дворе НАМИ я спросил дорогу в отдел легковых автомобилей у высокого, сутулого и угрюмого человека в классической, основательно потертой шоферской кожаной куртке и ярко-синем картузе с надписью «Речфлот», мне и в голову не пришло, что передо мной заведующий именно этим отделом, тот самый профессор. На водителя междугородного грузовика или, в крайнем случае, на институтского шофера-испытателя он походил гораздо более. Да и лет ему на вид немногим за пятьдесят, при всей его угрюмости и небрежности в костюме. Ибо сухощав, идет быстро, движения резкие, уверенные.

Кабинета своего Фиттерман не имеет принципиально, считает, что должен быть в центре работы коллектива буквальным образом. Стол его стоит посреди не слишком большой комнаты, уставленной чертежными досками и столами сотрудников отдела, увешанной фотографиями и техническими данными легковых автомобилей, при взгляде на которые обильное слюнотечение начинается у каждого истинного любителя. Стол Бориса Михайловича Фиттермана имеет еще несколько особенностей: он самый старый из стоящих в отделе, самый большой, всегда завален таблицами, чертежами, исследовательскими отчетами, и с него всегда что-то пропадает.

— Был у меня на ЗИЛе сотрудник с фамилией известного артиста, — говорит хозяин стола, пытаясь отыскать нужную бумагу. — Вот у него был порядок — на столе никогда вообще ни одной бумажки. Я ему всегда завидовал. Но вот конструктор он никудышный. Да и не артист, хотя с фамилией артистической…

Голос у Фиттермана глуховатый, негромкий, но язык четкий, фразы выстроены просто и ясно. Он максималист в своих пристрастиях и надеждах, резок в оценках. «Журналисты любят приврать», «Дураку кажется, что он может прийти и начертить это лучше меня», «Мы изыскали полмиллиона и начали эту работу, на которую многие смотрели косо, потому что не перевелись еще руководители, которые считают, что для проверки качеств автомобиля достаточно двух инструментов — секундомера и собственной задницы», — говорит Борис Михайлович и смотрит прямо в глаза.

Он родился в 1910 году. Где только не учился, кем только не работал! Как-то понадобилось привести в порядок станок на одном заводе, а Борис Фиттерман решил его переделать и предложил свой вариант конструкции. Она поразила инженеров рациональностью и простотой. Оказалось, молодой человек обладает особым даром представлять технические идеи в пространственном объеме, в реальных материалах. «Прокрутив» за считанные часы в своем воображении десятки вариантов, он умел мысленно выстроить наилучший и не менее успешно представить его в чертежах и расчетах. «Конструктор милостью божьей», — говорят о нем коллеги.

— За более чем полстолетия моей технической деятельности мне пришлось конструировать черт-те что — от машинки для завивания ресниц до различных видов вооружения, — говорит он сам. И добавляет: — Учтите, автомобильный конструктор — всем конструкторам конструктор, потому что вынужден делать вещи, удовлетворяющие наибольшему числу самых жестких требований.

Он приводит пример: в начале Великой Отечественной обнаружилась острая нехватка минометов, основной «пехотной артиллерии». Быстро развернуть выпуск имевшейся модели оружия промышленность не могла — сложновата была конструкция, да и по первым боям проявила себя ненадежной. Тогда задача создать новые модели минометов была поставлена перед несколькими конструкторскими бригадами, одной из которых и руководил Фиттерман, уже работавший тогда в автомобильной промышленности. И именно его бригада в рекордный срок предложила конструкцию, которая стоила в семь раз дешевле, состояла из вдвое меньшего числа деталей и обеспечивала в два раза бо́льшую точность стрельбы, чем старый миномет.

Мировая практика подтверждает мнение Фиттермана об автоконструкторах. Не случайно первое «искусственное сердце» было создано в лабораториях автомобильной «Дженерал моторс».

В 1943 году Борис Михайлович Фиттерман стал главным конструктором ЗИЛа. При его активном участии и под непосредственным руководством его друга и соратника Андрея Николаевича Островцова именно тогда была создана машина высшего класса «ЗИС-110», открывавшая послевоенный период советского легкового автомобилестроения. Машина стала для своего времени передовой отечественной конструкцией. Только вот вопреки проекту заводского дизайнера Валентина Николаевича Росткова, по требованию одного из высоких начальников, кузов сделали почти точной копией кузова престижного в то время автомобиля «паккард». С этого времени, пожалуй, и начался «роман» Фиттермана с легковыми автомобилями. Хотя, по долгу службы, приходилось заниматься и грузовыми машинами, и автобусами, и вездеходной техникой, даже мотоциклами.