Пути титанов (полная версия) - [59]

В жертву новому Знанию было принесено много жизней молодых энтузиастов, так как часто мы шли вслепую, но теперь все самое трудное позади. Мечты ваших поколений мы воплощаем в действительность…

— Это слова Георгия, — прошептал Джон-Эй. — Вы оправдываете надежды своих предков. Но поясните хоть немного суть ваших открытий. В двадцатом веке и даже в наше время такие проблемы относились к сфере мистики, и в лучших случаях о них говорили только на страницах фантастических книг…

— Хорошо. Я скажу, — согласился Аэровел. — Дело в том, что издавна культивировались ложные представления о сути Пространства. Люди упорно верили своим чувствам, которые убеждали, что пространство — это вместилище материи. Эйнштейн и Лобачевский первые стали на путь разрушения привычных представлений. Долго их взгляды были непонятными или малопонятными и относились к сфере абстракций. А для нас это — жизнь, практика. Опыт показывает, что Пространство есть там, где есть поле гравитации. Пространства нет без поля, поля нет без материи, значит, Пространство — это функция тяготеющей материи…

Мы научились нейтрализовать пространство. В нужном направлении, например, на Луне, мы создаем полосу антитяготения такого же напряжения, как и притяжения. Пространство исчезает, мы оказываемся на другом космическом теле. Короче, — полет связан с Временем. Время — это измерение определенного количества энергии, необходимой, чтобы преодолеть напряжение поля и добраться до другого мира! А мы не преодолеваем притяжения механическим передвижением, а уничтожаем его, нейтрализуем!..

— Колоссально! — воскликнул Джон-Эй. — Это… это… Я не знаю даже, как назвать!..

— И не надо, — улыбнулся Аэровел. — В древности были великие люди, которые предвидели такие возможности, могучий разум которых пробивал все оболочки закостенелых догм и консерватизма в мышлении, чей разум опережал современников на тысячелетия…

Вдали засинела гладь моря. На берегу, среди пышных растений, поднимались снежно-белые, розовые, голубые дворцы. Они казались сказочным порождением морской волны, которая плеснула в небо и окаменела на солнце в неповторимых прекрасных формах, переливаясь различными красками. Летучая площадка, повинуясь руке Аэровела, повернула налево и поплыла над плантациями растений на север. Показался большой квадрат пространства, свободного от плантаций и зданий. Над этим местом площадка остановилась и начала снижаться. Джон-Эй с волнением смотрел на раскопки, которые проводились внизу. Насколько хватал глаз, из-под земли вырастали остатки чудесных старинных дворцов.

— Это ваш город, — сказал Аэровел, обращаясь к Джон-Эю.

— Но он же был на берегу моря?

— Море отошло…

Площадка остановилась. К ней подбежали какие-то люди — молодой розовощекий мальчуган и кудрявая миниатюрная девушка.

— Старейший археолог, — прошептал Аэровел.

— Старейший? — засмеялся Джон-Эй.

— Да! Вы забываете о долголетии. Берали и Мрия — руководители раскопок, — представил ученый.

Те поклонились гостю, о котором уже слышали.

— Мы должны обнаружить местонахождение Института Анабиоза, — обратился к археологам Аэровел.

— Мы поможем с радостью, — ответил Берали. — Но как?

— Я пройду по улицам, — сказал Джон-Эй. — Думаю, мне удастся узнать что-нибудь и согласно плану вспомнить, где был Институт. Но для чего все это нужно?..

— Секрет, — засмеялся Аэровел. — Узнаете потом…

Руководители раскопок и прибывшие медленно двинулись по улицам мертвого города. Многое было чужим для Джон-Эя, так как от времени вылета экспедиции до гибели города прошло почти четыре века и его вид изменился до неузнаваемости. Но вот они остановились на краю широкой звездообразной площади, и у Джон-Эя вырвался радостный возглас:

— Узнал! Вот Дворец Съездов! Теперь мы найдем легко…

Он развернул карту, все склонились над ней.

— Вот. Два километра двести метров на север.

— Но, как вы думаете, там что-нибудь сохранилось? — осторожно спросил Аэровел.

— Наверное, — ответил Джон-Эй. — Все основные помещения Института были под землей. Полная изоляция от внешнего воздействия…

Старейший ученый повернулся к Берали.

— Прошу закончить раскопки за два дня. С максимальной осторожностью…

…Группа сотрудников Института Воскрешений, возглавляемая Аэровелом, Лиахим, Джон-Эй, Искорка и Светозар с Нени, медленно спускались по широкой матово-зеленой лестнице в подземелье древнего Института Анабиоза. В электропровода, которые сохранились, был пущен ток, длинный коридор освещался.

Группа вступила в помещение с низкими овальными сводами. Вдоль стен были установлены своеобразные массивные резервуары, прикрытые матовыми плитами. Возле каждой установки виднелась аппаратура явно радиотехнического характера.

— Магнитная запись, — отозвался Джон-Эй и включил первый слева магнитофон.

Послышались слова, сказанные на языке, который понимали только Джон-Эй, Аэровел, Лиахим и Искорка.

— Воскресить в тридцатом году двадцать пятого столетия. Синегор. Тридцати лет.

Джон-Эй, волнуясь, включил еще одну установку, затем другую. И вот все увидели, как Человек Прошлого побледнел и зашатался. Из динамика магнитофона плыли спокойные слова: