Пути развития абхазской истории - [3]

В позднейшее время, когда человек достиг некоторого раз­вития и стал интересоваться своей прошлой историей, Кавказ стал возбуждать в нем высшие интересы, его окутали легендами и всевозможными сказаниями; даже в средних веках, сказания о Кавказе были полны поэзии, относили к Кавказу корень проис­хождения всех народов и вообще пытались провести от него путь расселения индоевропейцев, почему и вошло в употребле­ние название Кавказской расы, принимаемое большею частью оби­тателей Европы и Азии и здесь же указывали о начале образо­вания религиозных верований, развития искусства и т. д.

Кавказ, как часть передней Азии, искони жил с ней одной культурной жизнью. Их процветание и падение совпадает друг с другом и вызываются общими причинами. Это ярко выражается в археологических памятниках, как в отношении общей Кавказ­ской культуры, так и в особенности в отношении культуры юж­нокавказской.

Как ни мало исследован Кавказ, все же в нем найдены следы палеолитического человека, отысканные в 1898 г. французским археологом Де-Баем, в нынешней станице Ильской, к югу от Новороссийска. Позже эта местность была исследована геологом Н. И. Крыштафовичем. Трудами обоих исследователей установ­лено, что в нынешней Ильской ст. существовала палеолити­ческая стоянка. Ее остатки залегали под несколькими слоями наносного песка и гравия в песчанистой глине, отложившейся непосредственно на третичных нефтеносных породах. Среди от­бросов стоянки найдены кремневые и, по-видимому, кварцевые орудия, большое количество осколков с ясными признаками от­кола их рукой человека, а также кости мамонта и умышленно продольно расколотые кости первобытных быков и некоторых других животных. Кремневые орудия оказались древнейшей ско­лотой техники. Из них особенно обратили на себя внимание одно скребковидное орудие и один остроконечник, формами напомина­ющие французские орудия мустьерекого типа. Уже в бронзовую эпоху культура Кавказа достигла весьма значительного развития. Между архео­логическими находками Кавказа есть типы древней­шей поры бронзовой эпохи, а Майкопские ножи и кинжалы ока­зываются одинаковыми с найденными Шлиманом в развалинах второго города Трои. Большой интерес представляет изучение рисунков на сосудах, где изображаются горные и речные ланд­шафты, оживленные растениями, животными и птицами, каковые имеются на Майкопских сосудах. Так, горный ландшафт, подобно Майкопскому, можно видеть на Месопотамских бронзовых блю­дах. Еще более значительный интерес представляют Кавказские бусы из белой пасты. Одновременно с этими предметами на Кав­казе появляются и белопастовые инкрустации керамики, также бронзовые изделия в виде рукояток кинжалов и мечей. К числу предметов местного Кавказского производства относятся разные изделия из металла, камня, кости и глины. Изделия из кости но­сят неолитический характер, отличаясь иногда замечательною изящностью отделки и целесообразностью формы. Далее, в пору железных орудий, Кавказ достигает высокой степени развития, когда возникли могущественные царства и политические союзы, память о которых сохранилась и поныне. В пору перехода от бронзовой в железную эпоху, Кавказ обладал уже сравнительно высокой культурой и был в деловых сношениях со многими весьма отдаленными странами. Характерною чертою этого пери­ода является железная инкрустация бронзовых украшении на по­ясах. В Египте она пользовалась распространением лишь при фараонах IX династии, царствовавших между 1500–1320 г. до Р. X. К этому времени относят Кобанские железные инкрустации, независимо от первоначального места техники, так как это могло иметь место только в главных очагах древней культурной базы, находившихся в это время в оживленных сношениях между собой. Некоторые ученые, как Э. Реклю и др., склонны считать Южный Кавказ центром первоначальной металлургии и исторической ци­вилизации. Население южного Кавказа в начале железной эпохи принадлежало к одному народу, распадавшемуся на большое число племен. Самым древним из них является племя «наири».

Наири уже в начале ранней поры железных орудий отли­чались воинственностью. Так, Салманасар I, царствовавший при­близительно за 1300 лет до Р. X., выстроил несколько городов, предназначенных для защиты северных владений Ассирии от на­бегов племен Наира. Но такая мера не достигала цели и асси­рийцам приходилось вести многочисленные войны с неукротимыми соседями. Ассирийский царь Тукульт Палешарр I, царствовавший с 1120 по 1100 г. до Р. X., первым решился вторгнуться в земли Наира. Об этом событии есть две монументальные надписи, из которых одна сделана на искусственно-стесанной скале западнее озера Ван, а другая на восьмигранных призмах в развалинах Ашура.

Однажды против этого царя составилась коалиция из 83 пле­мен. Отстаивая свою политическую независимость, Наири выну­ждены были вести безпрерывные войны. Судя по Ассирийским записям, каждый царь, начиная с начала XI века до Р. X., счи­тал как бы долгом воевать с народом Наири. Некоторые цари выступали по шести и более раз, но не могли сломить могу­щества Наиров. Политическое значение Наиров еще более увели­чилось. В это время возвышается племя Урарту, которое при­обретает первенствующее значение. Цари Урарту носят титул царей Наиры. Урартский царь Араме выдерживает три войны в 860, 857 и 844 г.г. с ассирийским царем Саламанасаром, после чего племя Урарту отодвинулось к югу, ближе в ассирийцам. Седур, или Сардур I, царь Урарту, с успехом выдержал четвер­тое нападение Саламанасара. Это ободрило и еще больше спло­тило народ Наиры, упрочив их гегемонию. С этого времени ас­сирийцы долго не могли проникнуть далее южных областей Наиры, часто сами терпели поражения и платились в результате своими землями. Царь Менуа распространил свое владычество в направ­лении к землям Хетов, а сын его Аргишт, сделал царя Хетов своим вассалом и покорил при Саламанасаре III Ассирию. Только усилиями таких могучих вождей, какими явились Ассирийские цари Тукульт Палешарр II и Саргон II, царство Урартов было вновь ослаблено и затем в VII в. до Р. X. последнее оконча­тельно раскололось.