Пути пилигримов - [31]

Меж тем тревога охватывает Догрэна. Он отсутствовал так долго, слуги уже, наверное, ищут его. Он бежит к берегу. Там уже стоят люди, ожидая его.

Вот они в лодке плывут прочь от острова. «До свидания, принц!»— доносится голос Урмилы. «Я вернусь!» — отвечает он.

Но, нет, он не вернулся. Жизнь увела его к другим берегам. Страх и неуверенность в себе помешали ему сдержать обещание, так же как ответить на призывы иных красавиц, ищущих дороги к его сердцу. Он остался отшельником, замкнувшимся в своем мире. И теперь в конце пути обнаружил, что за тщательно оберегаемым покоем не существовало ничего стоящего, ради чего он потратил свою жизнь.

Опустив голову, стыдясь себя, стоял король Догрэн перед стариком, удивительно похожим на бронзового рыцаря с острова.

— Не унывай, — улыбнулся часовщик, — и не жалей утрат. Сказать по правде, прошлое всегда привлекает. То, что далеко, — прекрасно, но, к счастью, жизнь принадлежит еще и настоящему!

И король остановился перед третьим часовщиком.

— Могу ли я что-нибудь изменить в своей жизни, чтобы избежать смерти? — вопросил он хозяина настоящего.

— Действуй, а не собирайся, тогда у тебя появится шанс, — был ответ.

Король вернулся во дворец, и придворные едва узнали его, столь он переменился.

Он начал расспросы об острове из своего детства. Увы, никто не слыхал о нем. Те, кто мог что-то знать, уже давно покинули этот мир. Тем не менее на какие-то следы Догрэну удалось напасть. Он узнал, что в море, недалеко от его владений, лежит остров Одинокой Феи. Никто никогда не видел ее саму, так же как никому не удалось ступить на зачарованный берег. Подводные рифы, сильный прибой, неприступные скалы защищают остров от мира, и попытка проникнуть на него может стоить жизни. Тем не менее множество мореплавателей пытались приблизиться к нему. Чудесная музыка доносится из глубины острова и чарует путешественников. Порой звучит и дивный голос самой феи, но даже с высоких мачт корабля никто не мог разглядеть ее саму. Мало ли фантазий на свете и рисковать ради них жизнью в пору лишь юнцу или безумцу. Но король загорелся идеей попасть на волшебный остров во что бы то ни стало. Придворные дружно отговаривали его:

— Даже если фея существует, то ей уже много лет, и вас вряд ли обрадует встреча со старухой!

Догрен оставался непреклонен. И вот в прозрачный утренний час он спустился с корабля в лодку и один направился к кипящей полосе прибоя. Голос феи вел его среди яростных волн или отчаяние обреченного, но только он пробился к берегу и ступил на остров.

Древнюю старуху увидели глаза короля, но голос ее был голосом юной девушки. И когда она отозвалась на имя Урмилы, Догрэн пал перед ней на колени.

— Я вернулся, простишь ли ты меня, моя бедная фея?

И в ответ она запела, повторяя мелодию менуэта. Догрэн поднял глаза и увидел вновь перед собой чудесный образ красавицы, явившейся ему в юности.

Рука об руку они сошли в лодку, чтобы плыть в королевский дворец.

Миновал год, и снова тревога погнала короля в башню трех часовщиков.

— Сердце мое болит! — сказал он старику, имевшему власть над будущим. — Скажи мне, что делать? Ждать ли смерти или надеяться на чудо?

— Ты уже явил чудо, вернув молодость своей возлюбленной, но твой выбор еще не закончился. Готов ли ты умереть на вершине славы и любви или предпочтешь остаться жить, потеряв себя?

— Я не понимаю тебя. Что ждет меня во втором случае? — переспросил король.

— После ухода Урмилы остров умолк, и ничто не нарушает его тишины. Вместе с музыкой увяли прекрасные цветы, песок засыпал пути в волшебный грот, пещера, где стоит трон, потускнела, и бабочки не взлетают больше со стен, чтобы украсить остров. Согласишься ли ты отдать себя фее? Стать частью ее души, стать ее вдохновением и голосом, превратиться в музыку волшебного острова?

— Да! — просто ответил король. — Я согласен.

И, услышав его слова, все три часовщика встали со своих мест и поклонились ему. И у всех трех было словно одно лицо. И у Догрэнa перестало болеть сердце, и сам он исчез, а фея вернулась на остров, и чарующая музыка звучала на нем и днем и ночью.

То же случилось и с придворными часами. Каждый час из них лилась новая мелодия, и, хотя их не заводили, они шли без остановки, отмеряя время.

Хранитель

В старом королевском замке, который никто уже не посещал и будущее которого не сулило никаких перемен к лучшему, городская мэрия решила устроить хранилище скульптуры. Искусство уже не имело спроса у жителей города, и, оставив малую толику в музах, всю массу изваяний из бронзы, мрамора, гранита и гипса отправили в замок. Следовало составить подробную опись скульптуры, но желающих день-деньской корпеть Над толстыми инвентарными книгами в холодном помещении оказалось немного. Одних отталкивало нищенское вознаграждение за работу, других — общество молчаливых статуй. Исполненные жизненного порыва, они застыли в разнообразных позах, словно пораженные взглядом Медузы-горгоны, и печать смерти делала их порой просто страшными, особенно в сумраке и тишине замка, где их незавершенное движение, накопив за долгие годы сокрушительную силу, готово было разорвать пространство. Атмосфера усугублялась и мрачной историей об убийстве владельца замка в одной из комнат.