Пути неисповедимы - [85]

Сводки сообщали о победоносном продвижении наших войск. Командование отряда решило устроить крупную засаду на шоссе Августов-Гродно. Пошли с нами поляки и те самые ребята в немецкой форме и с оружием. Было известно, что по шоссе Августов-Гродно в последнее время усилилось движение. План засады был таков. Группа партизан в немецких мундирах во главе с унтером Марахевкой выйдет на дорогу и остановит, якобы для проверки документов, легковую машину, высадит пассажиров и передаст их сидящим у дороги партизанам. И так с каждой следующей машиной, сколько, что называется, влезет. По пути зашли в польский отряд. Жулик, находившийся в нем, открыто возмущался: «Утром воловина с грохувкой, в обед грохувка с воловиной, на ужин или воловина или грохувка!» Когда партизаны кончали завтракать, подошел их командир в конфедератке с неправдоподобно большим козырьком, громко спросил старшего по столовой: «Сыр раздали?» Позавтракавшая группа поляков слушала радиопередачу из Лондона через какой-то допотопный радиоприемник.

Наконец тронулись. Объединенные силы возглавил Владимир Константинович, назначивший меня идти в головном дозоре. Часть пути к предполагаемому месту засады шла по заболоченному лесу. Последние дни было много дождей, так что дорога, по которой мы двигались, временами превращалась в реку. Вода мешала идти по намеченному маршруту, и приходилось колесить. Двигались осторожно, так как шоссе было уже недалеко. Лес стал переходить в болотистое мелколесье, но и оно кончилось, и мы вышли на заболоченный луг с довольно частыми купами кустов. Тронулись по этому лугу, и тут я увидел вдалеке меж вершин кустов верхушку телеграфного столба — сразу определилось, где дорога (я вспомнил, как так же увидел изоляторы телеграфного столба, когда мы шли впятером к партизанам). До дороги было метров четыреста. Осторожно двинулись вперед, выбирая путь так, чтобы кусты нас загораживали от дороги. Купы кустов качались в такт шагам. Хорошо был слышен шум машин на шоссе.

Вплотную подошли к дороге и остановились под прикрытием большой группы кустов. Сквозь них Жулик пробрался на дорогу и через некоторое время крикнул, что идет легковая машина. На дорогу, шедшую здесь по невысокой насыпи, заспешила группа новичков во главе с Марахевкой. Но они замешкались — под насыпью оказалась глубокая канава. Пока искали как ее перескочить, легковая машина промчалась мимо... Группа была уже на дороге, когда показался грузовик-фургон, идущий со стороны Гродно. С дороги спросили останавливать или нет. «Давай, останавливай!» Марахевка поднял руку, завизжали тормоза, и машина остановилась, проехав открытый для нас участок дороги. Послышался короткий разговор, затем выстрел, еще выстрел, крики «Raus!» (вон!). Часть партизан, видевших, что делается на шоссе, поспешила туда. А там под дулами винтовок высаживали из кузова пассажиров. Ими оказались жандармы в голубых мундирах. Высаженных переправляли через канаву. В это время вдоль шоссе стал бить немецкий пулемет с поста, расположенного метрах в пятистах от места происшествия — мы и не подозревали о его существовании.

Немцев переправили с шоссе, тут началось их избиение, оставившее у меня самое гнетущее впечатление — их расстреливали в упор, и они падали в зеленую траву с поднятыми руками. И хотя это жандармы, на совести которых, вероятно, было много черных дел, но... Я отвернулся и стал выпускать патроны своего диска в машину. Бил больше по тому месту, где бак с горючим, и вскоре в кабине задымило, и машина загорелась (накануне, зная характер задания, я зарядил диск наряду с обычными еще и бронебойно-зажигательными патронами). Дело было кончено, надо было уходить. Бывалые партизаны сдергивали на ходу с мертвых часы, доставали из карманов документы, авторучки, кто-то тянул за ногу, стягивая сапог... Быстро уходили с дороги, на которой — это было слышно — стали останавливаться машины.

Шли по лугу по колено в воде, хоронясь за кусты и вытянувшись в колонну во главе с Владимиром Константиновичем. Я, памятуя, что меня никто еще не отстранял от роли старшего в головном дозоре, некоторое время сомневался, продолжать ли выполнять эту роль. Решил выполнять и рысцой двинулся вперед. Обогнав командира, спросил, как идти. Тот махнул рукою, давая направление. Шли вдоль дороги метрах в трехстах от нее. Сзади дымила подожженная машина. И тут в воздухе вдруг зазвучали моторы самолетов. Партизаны шарахнулись к кустам, кто-то крикнул: «Ложись!» Но все это было лишним: на бреющем полете над нами пронеслись два краснозвездных истребителя. Ликованию не было границ.

Тронулись дальше, перестроившись в три колонны. Мы отошли уже довольно далеко от горящей машины, двигаясь параллельно дороге. Заболоченный луг упирался впереди в густой лес. А вдруг там нас ждут?... Но ничего, спокойно вошли и, пройдя метров триста, набрели на сухой островок и сели отдохнуть. Владимир Константинович потребовал показать, что отобрано и снято у жандармов. Документы передал на хранение одному из партизан.

Дорога была совсем близко, и нас скрывали от нее густые ветви. Командир приказал Жулику выглянуть на дорогу. Тот рысцой двинулся, но замер, остановленный нарастающим лязгом железа и шумом мощного мотора. Мимо прогромыхал «Королевский тигр», приподнятое, длинное дуло и башня которого хорошо были видны в прорехах листвы. Да, эта дичь не по зубам. Пропустив танки, Жулик вылез на дорогу и вскоре сообщил, что со стороны Августова движется колонна пехоты. Решение было принято тут же: всем пулеметчикам и десяти автоматчикам выйти на дорогу, а остальным сидеть здесь. Пулеметчику такому-то бить вдоль шоссе в противоположном направлении от колонны, нейтрализуя огонь возможного там поста. Остальным пулеметчикам и автоматчикам выпустить по одному диску по колонне. Выходить на дорогу и открывать огонь только по команде. Среди автоматчиков двинулся на дорогу и я. Вышли на самый край так, что ни колонна нас, ни мы ее не видели. Только Владимир Константинович выдвинулся немного вперед и, когда колонна подошла метров на сто, дал команду: «Вперед, огонь!» Все выскочили на середину дороги. Я же так и остался на обочине. Пулеметчики, кто лежа, кто стоя, с руки открыли огонь. То же и автоматчики. Треск стоял страшный. Я же выпустил диск в противоположную сторону, откуда по нам стал бить пулемет. Он, видно, взял высоко, так что на землю падали срезанные пулями ветви от деревьев, нависших над дорогой. Это я заметил, уже убегая в лес, когда кончилась стрельба. Не задерживаясь ни секунды, все ринулись вглубь леса, уходя под косым углом от шоссе.