Пути кораблей - [80]

Живавшие на Новой Земле знают, что такое сток — бешеный ветер, поднимающий на воздух камни, в водяную пыль рассеивающий гребни морских волн. Именно такой ветер настиг дежуривших в маленькой палатке двух научных сотрудников зимовки. Целые сутки, заметаемые снежным и ледяным ураганом, при температуре тридцать градусов ниже ноля, два человека отсиживались в палатке, жестоко терзаемой ветром. Товарищи беспокоились о судьбе отрезанных от жилья людей. Чтобы сменить их, два человека решили отправиться на место. Ураганный ветер, несший тучи обмерзлого снега, сбивал путников с ног. Чтобы не задохнуться в струе холодного воздуха, приходилось подвигаться против ветра спиной вперед. Так им удалось пройти очень немного. Ветер и тьма сбили их с дороги. Они долго кружили, засыпаемые пургой, изо всех сил борясь с ветром, душившим дыхание, валившим полярников с ног. Первым стал сдавать юноша Лебедев. Его спутник, бывший кочегар и старый рабочий, оказался выносливее. Просьбой и угрозами он помогал юноше бороться с одолевавшей его предсмертной усталостью, и когда тот отказался идти дальше, взвалил его на свои плечи. Маленький ростом человек во мраке и метели долго таскал своего умиравшего товарища, потерявшего желание и волю бороться. «Я не хотел бросать товарища, я заставлял его идти, двигаться, уговаривал бороться, — хмуря брови, рассказывал он. — Потом я положил его в снег лицом под ветер и отправился за помощью. Но что я мог сделать? Я очень долго бродил и не мог найти дорогу. Должно быть, я бродил близко от дома. Один раз я уперся в снежную гору и стал подниматься, думая, что нахожусь в знакомом месте. Я сорвался и упал в снег. Мне не хотелось вставать, но я заставил себя подняться и идти дальше. Мне нужно было скорее организовать поиски и спасти товарища. О своей жизни я думал меньше всего…»

Замерзавшего человека подняли у порога дома. Он едва дополз до порога и почти не имел силы, чтобы постучаться. Ватные брюки примерзли к телу. Лицо было обожжено ветром. Его внесли в помещение на руках. Впадая в забытье, он сказал: «Идите спасать Лебедева… Он близко… В снегу…»

Трое зимовщиков, связавшись веревкой, отправились на поиски, но ветер и мгла помешали им что-либо сделать. Лебедева нашли на другой день, когда стихнул сток. Он лежал в снегу закоченевший. На лице его, обращенном в подветренную сторону, наросла ледяная маска. По мнению доктора, Лебедева задушил набившийся в дыхательные пути снег…

На свежей, аккуратно обложенной могиле Матюши Лебедева растут полярные незабудки. Ветер колышет их голубые пахучие венчики (растущие на Новой Земле незабудки тонко пахнут). На белом деревянном памятнике, поставленном над могилой, висит фотография: миловидный юноша сидит у стола, читает книгу. Маленький худой человек, одетый в короткую куртку, держа в руках морскую форменную фуражку, говорит:

— Матюша Лебедев у нас был лучший работник, замечательный товарищ…

Выслушав над могилой погибшего товарища печальный рассказ, мы стали спускаться с пригорка. Мокрый ветер трепал волосы на открытой голове нашего спутника, шагавшего впереди нас.

Ночью все одиннадцать зимовщиков были нашими гостями — мирно сидели в просторной кают-компании ледокола за празднично накрытым столом. Праздничная чистота и убранство их смущали. Они жадно тянулись к капусте, к свежему и растительному — к тому, чего не хватало зимой. В уютной кают-компании ледокола мы принимали близких товарищей, и в их простоте и конфузливости была живая искренность дружеской встречи.

— Самое замечательное, — сказал один из товарищей, привечавший за столом наших гостей, — это дружественная, товарищеская спайка, которую, несмотря на исключительную тяжесть зимовки, вы сохранили на редкость. У вас мы не заметили признаков упадка. Вы с удивительным терпением перенесли тяжелую зиму и работали дружно. Таким должен быть советский полярник! С искренним чувством пьем за вашу товарищескую семью, до конца исполнившую свой долг!

Маточкин Шар

Мы еще долго сидели, прощаясь с матшаровскими зимовщиками, упорно отказывавшимися от обильного кушанья и с особенным удовольствием уничтожавшими простую кислую капусту, по которой соскучились на зимовке. Уже под утро, когда над морем поднялся мокрый туман и открылись ворота пролива, окруженного цепью синевеющих гор, к ледоколу, готовившемуся поднимать якорь, из глубины пролива подошла моторная лодка. Бот прибыл с западной стороны Маточкина Шара, из становища Поморского. Обойдя вокруг ледокола, бот остановился под трапом. Из него поднялись на палубу два человека — ненец и русский, простоволосые (русские новоземельские промышленники, так же, как и ненцы, не пользуются головными уборами, зиму и лето ходят с открытыми головами), одетые в меховые малицы, с которых на палубу капали вода и грязь. С простодушным любопытством новые гости разглядывали нарядный большой ледокол, уютные и теплые помещения, знакомились с приветливо встречавшими их людьми, привезшими вести с далекой Большой земли. С особенным интересом они расспрашивали о последних событиях, а на их забрызганных нефтью и машинным маслом, заросших густыми бородами лицах хорошо светились детские, простодушные улыбки.