Пути-дороги - [72]

— Да знаешь, чертов ты парень, — говорю кавалеристу, — ведь вы были от Гитлера в десяти километрах?!

— Ну да?! Не может быть! — отвечает он. — Откуда вы знаете, что там ставка?.. Полевая?

Пришлось объяснить…»[8]

«Капитан Наумов прожил у нас на Припяти всего три дня. Не успел он опомниться после своего Степного рейда, как был вызван в Москву. Интерес к его рейду проявлялся неслыханный. И понятно почему: кроме наших донесений, составленных по данным, добытым Галей, в Центре, видимо, уже располагали сообщением из винницкого подполья, того, которое на берегах Южного Буга действовало. По сообщениям этим выходило, что в ту самую ночь, когда конница Наумова на хуторке с пятнадцатью жандармами баталию учинила, паника во всей гитлеровской ставке поднялась.

И в другой Ставке эта баталия тоже сразу привлекла к себе внимание. Был слух, что Верховный, выслушав доклад о ней, встал, прошелся по кабинету, трубку закурил и сказал:

— Несолидно как-то получается. Нехорошо. Капитан — и вдруг по ставке Гитлера ударил. Надо ему дать генерала…

Через неделю вернулся к нам в Раевичи молодой генерал Наумов…»[9]

Вот в этот партизанский отряд и попали мы, пятеро венгров.

В Брониславке

После долгого пути, продолжавшегося несколько суток, наша колонна под вечер подъехала к большому населенному пункту, домики которого были хаотично разбросаны по всему поселку. Здесь отряд генерала Наумова поджидал пополнение и боеприпасы, чтобы затем двинуться в новый рейд по гитлеровским тылам.

Повозки разъехались по дворам. Мы, венгры, ехали на четырех повозках и поэтому оказались в четырех разных дворах. Наша повозка остановилась перед каким-то домом, и проводник — партизан-армянин — сказал, что теперь мы дома. Ева и я пошли разыскивать Йошку Фазекаша и остальных наших товарищей. Мы пробродили целый час, но своих так и не нашли.

Вернувшись, мы решили зайти в хату, в которую нас определили на постой. Увиденное поразило нас. Помещение скупо освещалось светом самодельного светильника. В комнате находилась вся семья: несколько женщин и много маленьких детишек. На соломенном матраце в углу лежал высохший до костей мужчина, покрытый каким-то тряпьем. К больному подошел один партизан и, наклонившись, что-то сказал, а другой выложил из мешка на стол мясные консервы и хлеб.

Как только мы вошли, все взоры обратились на нас. Партизан, занимавшийся с больным, подошел к нам и представился, назвав себя врачом отряда. Узнав, кто мы такие, он сказал, что отведет нас в другой дом, только даст больному лекарство.

Вскоре мы отправились на новое место. По дороге партизанский врач рассказал нам, что эти места совсем недавно освобождены от фашистских оккупантов, которые и довели мирное население до такого бедственного положения. Село это называется Брониславка, основное население — поляки. Пока партизаны снабжают жителей продуктами, чтобы они постепенно смогли встать на ноги.

Наш новый знакомый провел нас на постой в хату, где размещались партизанские разведчики. В просторной комнате расположились десять — пятнадцать партизан. Один из них играл на гармони, остальные приводили в порядок свои вещи. Как только мы вошли, все уставились на нас, но мы уже привыкли к тому, что наше обмундирование привлекает всеобщее внимание.

Ева объяснила, кто мы такие. Приняли нас тепло, накормили ужином, в одном из углов приготовили для нас постель из соломы. Разведчики ночью ушли на задание. В селе было неспокойно: в окрестностях разбойничали банды украинских националистов.

— Не волнуйтесь, — сказали нам партизаны, — утром найдутся и ваши товарищи.

Рано утром к нам в хату постучался Йошка Фазекаш, который от кого-то узнал, где мы расположились. Теперь мы уже втроем отправились разыскивать Пишту Ковача и Фери Домонкаша. По дороге познакомились с девушкой-партизанкой по имени Соня, которая сразу же живо разговорилась с Евой.

Вдруг со двора одного из домов нам начали махать руками какие-то люди. Мы подошли и увидели партизан-армян. Среди них оказались Пишта Ковач и Фери Домонкаш. Мы вошли в дом, где уже стоял накрытый стол. С нами поздоровались как с хорошими знакомыми и тут же усадили за стол. На тарелках лежали вареная свинина, картофель и квашеная капуста. Фери Домонкаш с аппетитом уплетал все это, мы тотчас же присоединились к нему.

Время среди друзей бежало незаметно, настроение у всех было хорошее, но вскоре за нами прискакал посыльный и сказал, что нас вызывают в штаб Наумова. Мы распрощались с гостеприимными хозяевами и вышли на улицу. Перед каждым домом стоял вооруженный партизан-часовой, а во дворах — повозки, сани, лошади.

В штабе партизанского отряда нас принял высокий мужчина лет сорока, который назвал себя комиссаром объединенного партизанского отряда. Это был Михаил Михайлович Тарасов. Он сказал, что о нашем приезде в штаб уже сообщили из Киева, однако генерал Наумов будет здесь только на следующий день, поэтому он сам решил пока познакомиться с нами.

Йожеф Фазекаш объяснил комиссару, что загранбюро Венгерской коммунистической партии направило нас сюда для ведения пропагандистской работы среди венгерских солдат хортистской армии. У нас имеется портативная типография, и мы можем печатать листовки и воззвания, в которых будем призывать наших соотечественников присоединяться к нам и переходить на сторону партизан.