Путешествия вокруг света - [243]

В заключение скажу, что возражение сие на запретительную нашу систему имело бы еще более вида справедливости и силы, если бы сочинитель не испортил оного помещением некоторых совсем неприличных и к делу непринадлежащих замечаний, например: он говорит, что Россия наложила запрещение на плавания около таких берегов, о которых первое подробное сведение получила она от английских мореходств. Во-первых, это неправда, о чем свидетельствуют и сами те мореходы. Берега Америки нужны нам для звериных промыслов и торговли пушным товаром; а в сем отношении не только во времена Кука и Ванкувера, но и ныне, едва ли русские не лучше всех англичан о них знают. Впрочем, если б это даже и справедливо было, то к чему может служить такое замечание? Опровергая, например, постановления Английской Восточно-Индийской компании, можно ли в доказательство против их сказать, что первые подробные известия об Индии англичане получили от португальцев? Одно лишь хвастовство заставило сочинителя сделать сие замечание; оно привело мне на память анекдот, о котором я читал, не помню, в какой-то французской книге, что один английский проповедник, говоря надгробное слово некоему знаменитому лорду, исчислил все его добродетели, высокий ум, достославные подвиги, а в заключение не мог утерпеть, чтоб не сказать в похвалу ему, что высокопочтенный лорд выпивал за столом по две бутылки портвейну и всегда был трезв.

Описание примечательных кораблекрушений, претерпенных русскими мореплавателями Собрано и пополнено примечаниями и пояснениями флота капитаном-командором Головниным

Гибель 74-пушечного корабля «Принц Густав» [323] (под начальством капитана Трескина и под флагом контр-адмирала Карцова) у норвежских берегов 4 ноября 1798 года

Император Павел I, желая усилить морское свое ополчение, в союзе с англичанами против общих врагов действовавшее, повелел в 1798 году отправить в Англию еще одну эскадру, долженствовавшую там вступить под начальство вице-адмирала Макарова. Эскадра сия состояла из пяти кораблей и одного фрегата и была вверена начальству контр-адмирала Карцова.

21 августа 1798 года контр-адмирал, подняв свой флаг на корабле «Принц Густав», отправился со всей эскадрой в путь с ревельского рейда и 12 сентября стал на якорь в Гельсиноре. Здесь для получения лоцманов и исправления разных других надобностей эскадра простояла пять дней, а 17-го числа при ровном юго-восточном ветре снялась с якоря и менее чем сутки прошла Каттегатом: 18-го числа, в 4 часа пополудни, она находилась уже севернее мыса Скагена; но на этом месте, казалось, судьба изрекла: «Здесь предел, его же не прейдеши». Благополучное плавание эскадры кончилось: ветер постепенно стал усиливаться, а в 9-м часу вечера нашел от W прежестокий порыв и покрыл корабли такой пасмурностью, что, невзирая на близкое между ними расстояние, они друг друга не могли видеть. За порывом последовала с той же стороны ужасная буря, которая вскоре заставила корабли закрепить марсели.

19-го числа буря свирепствовала с прежней жестокостью и произвела такое сильное волнение, что на корабле «Принц Густав» повредился бушприт и гальюн^{260}, а сверх того, в носовой части и около грузовой ватерлинии открылась течь, и вода прибывала по 10 дюймов в час. Положение адмирала было весьма неприятное, но еще более беспокоился он об участи других судов эскадры, ибо на сигналы его «показать свои места» не отвечал никто.

На другой же день, когда пасмурность уменьшилась, показались под ветром два корабля и фрегат, к которым он тотчас и спустился; но нашедшая снова густая мрачность скрыла их вновь.

Около полуночи на 21-е число ветер, не переменяясь в жестокости, переменился в направлении и сделался от севера, попутный в Англию. Тогда адмирал велел править на W и в то же время сигналом приказал кораблям показать свои места; нашлось, что с ним были корабль «София-Магдалина» и фрегат, а «Изяслав» и по рассвете не показался.

22-го числа буря смягчилась и потом, утихая понемногу, уступила место штилю.

Капитан Трескин по внимательном осмотре корабля нашел, что в носовой части под баргоутом на обеих сторонах в настоящей обшивке выбило конопать на 4 сажени в длину; также была выбита или выжата пенька у двух баргоутных досок в шпунтах подле форштевня^{261}. Все это тотчас законопатили, а гальюн и бушприт укрепили найтовами^{262}. Между тем течь прежде была по 10, а когда стихло, по 6 дюймов в час. После тишины настал опять противный ветер, который потом усилился и 24-го числа начал снова вредить эскадре и умножать течь в кораблях. Адмирал, приблизившись к берегам, взял лоцманов и вошел в залив Мандель вместе с кораблем «София-Магдалина» и фрегатом.

Хорошо от всех ветров закрытый, безопасный порт доставил эскадре случай исправить свои повреждения. После сих поправок корабль стал течь только по 2 дюйма в час.

Начальник эскадры при первом удобном случае вышел из залива с судами, при нем бывшими, но едва успел удалиться от него на несколько миль, как опять встретили его противные крепкие ветры и тотчас причинили кораблям новые повреждения. Адмирал рассудил вторично зайти в безопасную гавань. На сей раз убежищем ему послужил норвежский порт Эквог, в котором крепкие ветры с южной стороны продержали его почти целый месяц, и он вышел не прежде 28 октября; «София-Магдалина» и фрегат ему сопутствовали.