Путешествия с Геродотом - [3]

Шрифт
Интервал

Можно строить предположения, в чем причина столь длительного перерыва между отсылкой машинописного экземпляра в типографию и появлением «Истории» в книжных магазинах. Но перерыв этот начался незадолго до смерти Сталина и закончился вскоре после нее. Рукопись оказалась в типографии, когда западные радиостанции заговорили о том, что Сталин серьезно болен. Подробностей никто не знал, однако все опасались новой волны террора и предпочитали вести себя тихо, не возникать, не давать повода, переждать. Атмосфера была напряженной. Цензоры удвоили бдительность.

Но при чем здесь Геродот? Его книга написана две с половиной тысячи лет назад! И тем не менее — это так. Так, потому что в то время в нашем мышлении, восприятии увиденного и прочитанного господствовала навязчивая идея намека, мания подтекста. Каждое слово с чем-то ассоциировалось, каждое имело двойной смысл, второе дно, потаенное значение, в каждом было что-то закодированное и хитроумно скрытое. Ничто не соответствовало действительности, не было дословным и однозначным, ибо из каждого предмета, жеста и слова высовывался некий знак-намек, проглядывал заговорщически подмигивающий глаз. Человек пишущий испытывал трудности в продвижении к человеку читающему не только потому, что по пути цензура могла конфисковать текст, но и потому, что, когда текст наконец доходил до адресата, тот вычитывал нечто совершенно иное, чем то, что значилось черным по белому, читал и постоянно задавал себе вопрос: а что автор хотел этим сказать, на что он намекает?


И вот представьте, что такой одержимый, измученный обступающими со всех сторон намеками берет в руки Геродота. Сколько же он находит там аллюзий! «История» состоит из девяти книг, и в каждой для тогдашнего читателя намек на намеке. Открывает он, к примеру, совершенно случайно книгу V. Открывает, читает и узнает, что в Коринфе после тридцати лет кровавого правления умер тиран по имени Кипсел, а его место занял Периандр, как потом оказалось, гораздо более кровожадный, чем его отец. Так вот этот Периандр, будучи лишь начинающим диктатором и желая узнать, каков лучший способ удержать власть, отправил к диктатору Милета старому Фрасибулу посланника с вопросом, что надо сделать, чтобы удержать людей в рабском страхе и послушании.

Фрасибул, — пишет Геродот, — отправился с прибывшим от Периандра послом за город и привел его на ниву. Проходя вместе с ним по полю, Фрасибул снова и снова переспрашивал о причине прибытия его из Коринфа. При этом тиран, видя возвышающиеся над другими колосья, все время обрывал их. Обрывая же колосья, он выбрасывал их, пока не уничтожил таким образом самую красивую и густую часть нивы. Доведя посланца до конца поля и не дав никакого ответа, тиран отпустил его. По возвращении же посланника в Коринф Периандр поинтересовался, в чем состоял ответ Фрасибула. А посланник объявил, что не получил никакого ответа, и очень удивлялся, как это Периандр мог послать его к такому безумному человеку, который опустошает собственную землю. Затем он рассказал, что видел у Фрасибула. Но Периандр понял поступок Фрасибула как совет умертвить всех выдающихся граждан и стал с этого момента проявлять к своим соплеменникам величайшую жестокость. Всех уцелевших от казней и преследований Кипсела теперь прикончил Периандр.

А мрачный, маниакально подозрительный Камбис? Сколько же эта фигура вызывает ассоциаций, аналогий, параллелей! Камбис был царем большой тогдашней империи — Персии. Он правил в 529–522 годах до Р.Х.

Для меня совершенно понятно, что был он в высокой степени безумцем… Сперва повелел умертвить своего брата Смердиса… Таков был, как говорят, первый поступок, открывший ряд убийств. Во-вторых, во время поездки в Египет он умертвил сопровождавшую сестру, с которой он сожительствовал, хотя она доводилась ему родной сестрой и по отцу и по матери… Он велел двенадцать самых знатных персов закопать живьем в ямы, несмотря на то что им не было предъявлено никаких существенных обвинений… Он предавался многочисленным подобным безумствам во время своего пребывания в Мемфисе, где он вскрывал захоронения, чтобы посмотреть на останки…

Камбис предпринял поход вглубь Африки без подготовки, внезапно, обуянный бешенством и гневом. Как-то раз он вознегодовал и предпринял поход против эфиопов, но не издал заранее приказа относительно запасов и не задумался о том, что желает отправиться на конец света, а как безумец и лишенный чувств человек отправился на войну… но прежде чем армия прошла пятую часть пути, иссякли все имевшиеся запасы продовольствия, а с нехваткой корма стало не хватать тягловых животных, потому что съели и их. Если бы Камбис, заметив это, изменил свои намерения и приказал возвращаться, то этим решением исправил бы первоначальную ошибку; но он, ни на что не обращая внимания, упорно шел вперед. До тех пор, пока солдаты могли еще что-то из земли выкопать, они жили, питаясь травой, но потом дошли до песчаной пустыни. Там некоторые из них начали делать страшные вещи: жребием выбирали десятого и съедали его. Когда Камбис узнал об этом, то в страхе, как бы они не сожрали друг друга, отменил поход на эфиопов и вернулся.


Еще от автора Рышард Капушчиньски
Император

Сорок лет проработав журналистом в разных странах Африки, Рышард Капущинский был свидетелем двадцати восьми революций на разных концах Черного Континента и за его пределами. «Император» — его рассказ о падении империи Хебру Селассие I.


Император. Шахиншах

Сорок лет проработав журналистом в разных странах Африки, Рышард Капущинский был свидетелем двадцати восьми революций на разных концах Чёрного Континента и за его пределами. «Император» – его рассказ о падении империи Хебру Селассие I, «Шахиншах» – исследование механизма крушения режима шаха Реза Пехлеви.


Рекомендуем почитать
Ателье

Этот несерьезный текст «из жизни», хоть и написан о самом женском — о тряпках (а на деле — о людях), посвящается трем мужчинам. Андрей. Игорь. Юрий. Спасибо, что верите в меня, любите и читаете. Я вас тоже. Полный текст.


23 рассказа. О логике, страхе и фантазии

«23 рассказа» — это срез творчества Дмитрия Витера, результирующий сборник за десять лет с лучшими его рассказами. Внутри, под этой обложкой, живут люди и роботы, артисты и животные, дети и фанатики. Магия автора ведет нас в чудесные, порой опасные, иногда даже смертельно опасные, нереальные — но в то же время близкие нам миры.Откройте книгу. Попробуйте на вкус двадцать три мира Дмитрия Витера — ведь среди них есть блюда, достойные самых привередливых гурманов!


Не говори, что у нас ничего нет

Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.


Петух

Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.


Земля

Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.


Жить будем потом

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Игра на разных барабанах

Ольга Токарчук — «звезда» современной польской литературы. Российскому читателю больше известны ее романы, однако она еще и замечательный рассказчик. Сборник ее рассказов «Игра на разных барабанах» подтверждает близость автора к направлению магического реализма в литературе. Почти колдовскими чарами писательница создает художественные миры, одновременно мистические и реальные, но неизменно содержащие мощный заряд правды.


Мерседес-Бенц

Павел Хюлле — ведущий польский прозаик среднего поколения. Блестяще владея словом и виртуозно обыгрывая материал, экспериментирует с литературными традициями. «Мерседес-Бенц. Из писем к Грабалу» своим названием заинтригует автолюбителей и поклонников чешского классика. Но не только они с удовольствием прочтут эту остроумную повесть, герой которой (дабы отвлечь внимание инструктора по вождению) плетет сеть из нескончаемых фамильных преданий на автомобильную тематику. Живые картинки из прошлого, внося ностальгическую ноту, обнажают стремление рассказчика найти связь времен.


Бегуны

Ольга Токарчук — один из любимых авторов современной Польши (причем любимых читателем как элитарным, так и широким). Роман «Бегуны» принес ей самую престижную в стране литературную премию «Нике». «Бегуны» — своего рода литературная монография путешествий по земному шару и человеческому телу, включающая в себя причудливо связанные и в конечном счете образующие единый сюжет новеллы, повести, фрагменты эссе, путевые записи и проч. Это роман о современных кочевниках, которыми являемся мы все. О внутренней тревоге, которая заставляет человека сниматься с насиженного места.


Последние истории

Ольгу Токарчук можно назвать одним из самых любимых авторов современного читателя — как элитарного, так и достаточно широкого. Новый ее роман «Последние истории» (2004) демонстрирует почерк не просто талантливой молодой писательницы, одной из главных надежд «молодой прозы 1990-х годов», но зрелого прозаика. Три женских мира, открывающиеся читателю в трех главах-повестях, объединены не столько родством героинь, сколько одной универсальной проблемой: переживанием смерти — далекой и близкой, чужой и собственной.