Путешествия Доктора Дулитла - [67]

— Мой добрый друг, — сказал Доктор, оборачиваясь к ней, — я не могу. Они вернутся к старым, антисанитарным порядкам: грязной воде, сырой рыбе, жизни без дренажа, энтерической лихорадке и всему прочему… Нет. Я должен думать об их здоровье и благополучии. Я начал свою жизнь народным врачом, и похоже, что в конце пути я вновь вернулся к этому. Возможно, когда-нибудь позже я и уеду отсюда. Но сейчас я не вправе покинуть их.

— Вот тут-то вы и ошибаетесь, Доктор, — сказала Полинезия. — Ехать нужно именно сейчас. Такого случая больше не будет. Чем дольше вы будете здесь оставаться, тем труднее будет уехать. Уезжайте немедленно. Уезжайте сегодня ночью.

— Что? Уехать украдкой, даже не попрощавшись с ними? Право, Полинезия, что ты предлагаешь!

— Как же, дадут они вам шанс попрощаться! — сердито фыркнула Полинезия, которой наконец изменило терпение. — Я же говорю, Доктор, если вы сегодня ночью вернетесь во дворец — чтобы попрощаться или еще с какой-то целью, — вы там останетесь. Надо ехать сейчас, сию минуту.

Справедливость слов старой попугаихи, казалось, дошла до Доктора, и он некоторое время молчал, задумавшись.

— Но там же мои записные книжки, — сказал он наконец, — мне придется вернуться, чтобы взять их.

— Они со мной, Доктор, — сказал я, — все до одной.

Он опять задумался.

— А коллекция Длинной Стрелы, — сказал он, — мне и ее надо взять.

— Она здесь, Добрейший, — из тени под пальмой послышался низкий голос индейца.

— А как насчет провизии, съестных припасов для путешествия? — спросил Доктор.

— У нас запасы на неделю, на время отпуска, — сказала Полинезия. — Это больше, чем понадобится.

— А кроме того, есть еще мой цилиндр, — грустно сказал он наконец. — Это все решает. Мне придется вернуться во дворец. Я не могу уехать без моего цилиндра. Как я могу появиться в Падлби с короной на голове?

— Вот он, Доктор, — сказал Бампо, извлекая старый, поношенный цилиндр из-под полы пальто.

Полинезия действительно обо всем позаботилась.

Но даже теперь мы видели, что Доктор все еще пытается придумать новые отговорки.

— О, Добрейший, — сказал Длинная Стрела, — зачем искушать судьбу? Дорога открыта, твое будущее и твоя работа призывают тебя обратно, в твой далекий дом за морем. С собой ты возьмешь и те знания, которые собрал для человечества я, — в тех краях от них будет больше пользы, чем здесь. Я вижу на востоке первые проблески зари. Вот-вот наступит день. Уезжай, пока не проснулись твои подданные. Уезжай, пока ваш план не раскрыт. Потому что я действительно думаю, что если ты не уедешь сейчас, ты проведешь остаток своих дней королем-пленником в Попсипетле.

Великие решения зачастую принимаются в считанные мгновения. На фоне светлеющего неба я увидел, как тело Доктора внезапно напряглось. Он медленно снял с головы Священную Корону и положил ее на песок.

Когда он заговорил, в голосе его послышались слезы.

— Они найдут ее здесь, — бормотал он, — когда придут искать меня. И они поймут, что я уехал… Дети мои, бедные мои дети! Поймут ли они когда-нибудь, почему я оставил их?.. Поймут ли и простят ли меня?

Он принял от Бампо свой старый цилиндр, затем, повернувшись к Длинной Стреле, молча схватил протянутую ему руку.

— Твое решение правильно, Добрейший, — сказал индеец, — хотя никто не будет скучать по тебе и оплакивать твой отъезд больше Длинной Стрелы, сына Золотой Стрелы. Прощай, и да сопутствует тебе во всем удача!

Это был первый и последний раз, когда я видел Доктора рыдающим. Не говоря ни слова никому из нас, он повернулся и пошел по берегу к воде.

Улитка изогнула спину и открыла между плечами и краем раковины отверстие, через которое мы могли попасть внутрь. Доктор добрался до входа и исчез в нем. Передав багаж, мы последовали за ним. Затем раздался шипящий звук всасываемого воздуха, и входное отверстие плотно закрылось.

Повернувшись к востоку, гигантское существо начало медленно двигаться по склону отмели вперед, на более глубокое место.

В тот самый момент, когда темно-зеленые воды, бурля, сомкнулись над нашими головами, над линией горизонта вынырнул край огромного утреннего солнца. Сквозь прозрачные стены раковины мы увидели, как размытые очертания окружающего подводного мира внезапно озарились всеми цветами радуги, и под водой наступил рассвет.

Заключительная часть истории о нашем возвращении домой не займет много места.

Мы нашли наше новое обиталище вполне сносным. Дно просторной раковины составляла широкая спина улитки, необычайно удобная для сидения и лежания — лучше любого дивана, если привыкнуть к тому, что она холодная и влажная. Вскоре после того, как мы тронулись в путь, она попросила нас снять ботинки, поскольку гвозди на подметках больно вонзались ей в спину, когда мы возбужденно перебегали с одного ее бока на другой, наблюдая за видами морского дна.

Путешествие было приятным, мы двигались мягко и плавно. По правде говоря, вы бы вообще не подумали, что двигаетесь, если бы снаружи не менялся морской пейзаж.

Почему-то я всегда думал, что дно моря плоское. Однако оказалось, что оно имеет столь же неправильную форму и неровную поверхность, что и суша. Мы переваливали через огромные горные массивы с высокими громадами пиков, пробирались через густые заросли морских растений, пересекали широкие песчаные пространства, напоминавшие пустыни, — такие огромные, что целый день перед глазами был лишь туманный горизонт. Местами дно становилось мшистым, зеленым и приятным для глаза, как летний луг. Не хватало только овец, пасущихся на этих подводных холмах. А порой мы перекатывались в раковине, как горошины, когда улитка неожиданно ныряла в какую-нибудь глубокую пустынную впадину с крутыми извилистыми склонами.