Путешествия Доктора Дулитла - [3]

Мэтью поднялся по ступенькам к калитке, и я последовал за ним. Я надеялся, что мы войдем в сад, но калитка была заперта. Из дома выбежал пес, и Мэтью просунул ему сквозь решетку несколько кусков мяса и мешочки с зерном и отрубями. Я заметил, что пес не стал есть мясо, как сделала бы на его месте всякая другая собака, а забрал все полученное от старика и скрылся в домике. На нем был необычный ошейник из желтого блестящего металла. А мы с Мэтью пошли обратно:

— Доктор еще не вернулся, — сказал Продавец Кошачьей Еды, — иначе калитка не была бы заперта.

— А что за мешочки ты дал псу? — поинтересовался я.

— Это провизия для зверюшек, — ответил Мэтью, — в доме у Доктора их полным-полно. Когда Доктора не бывает дома, пес кормит всю компанию.

— У него такой необычный ошейник!

— Да, из чистого золота, — сообщил Мэтью. — Как-то раз, путешествуя с Доктором, пес спас жизнь человеку, за это его и наградили золотым ошейником.

— И давно он живет у Доктора?

— Поди, очень давно. Джип уже немолод. Поэтому-то Доктор и не берет его больше с собой в путешествия. Пес сторожит дом и заботится об остальных питомцах. Каждый понедельник и четверг я приношу сюда еду и передаю ее через решетку. Джип никого не пустит за ограду, если Доктора нет дома, даже меня, хотя меня, поди, знает лучше некуда. Но зато всегда ясно, дома Доктор или нет. Если дома, калитка всегда отперта.

Вернувшись к себе, я устроил бельчонка в деревянном ящике на соломе и ухаживал за ним, как мог, в ожидании скорого возвращения Доктора. Каждый день я бегал на окраину к маленькому домику с огромным садом, проверить, не отперта ли калитка. Иногда ко мне выбегал Джип. И хотя в знак доброжелательности он приветливо вилял хвостом, войти в сад мне ни разу не удалось.

>ГЛАВА 3 ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОКТОРА

Как-то раз в конце апреля, в понедельник днем, отец попросил меня отнести починенные им башмаки куда-то на окраину городка. Башмаки принадлежали полковнику Беллоузу, а он был очень важным господином.

Я отыскал его дом и позвонил с парадного входа. Отворил дверь сам полковник, в двери показалось его красное лицо, и он рявкнул:

— А ну, марш отсюда, ступай через черный ход! — Дверь громко захлопнулась.

Мне страшно захотелось запустить башмаками прямо в середину его клумбы, но я подумал, что отец рассердился бы на меня за это, и не стал. Я прошел к черному ходу, где меня встретила жена полковника и забрала башмаки. Она выглядела маленькой и робкой, ее руки были в муке, вероятно, она пекла хлеб. Видимо, эта женщина страшно боялась мужа, чьи тяжелые шаги и негодующий грозный голос доносились откуда-то из глубины дома. Она шепотом предложила мне булку с молоком, и я с благодарностью согласился.

Выйдя от полковника, я подумал, что, прежде чем отправиться домой, хорошо бы посмотреть, не вернулся ли Доктор. Я уже был у его дома утром, но отчего бы еще раз не глянуть. Бельчонку все никак не становилось лучше, и я был всерьез обеспокоен.

Итак, я свернул на Оксенторп-роуд и направился к знакомой калитке. По пути я заметил, что небо мрачнеет и дело идет к дождю. Калитка была по-прежнему заперта, и мне стало грустно. Ведь я ходил сюда уже целую неделю. Джип все так же приветливо встречал меня, но следил при этом, чтобы я не проник за ограду. Я боялся, что бельчонок погибнет, так и не дождавшись Доктора Дулитла. С тяжелым сердцем я побрел восвояси.

Тут я решил узнать, не пришло ли время ужина, но у меня, разумеется, не было часов. По дороге шел какой-то господин. Подойдя поближе, я увидел, что это не кто иной, как сам полковник, совершавший вечерний моцион. Несмотря на то, что на улице было вовсе не холодно, полковник был закутан в пальто и теплые шарфы, на руках — яркие перчатки. Он выглядел совершеннейшей подушкой. Я вежливо спросил у него, который час.

Полковник остановился, бросил на меня гневный взгляд — лицо его при этом стало краснее прежнего, а когда заговорил, то было похоже, будто откупорили бутылку лимонада.

— Ты что себе думаешь, — зашипел он, — я стану расстегивать свое пальто, чтобы сказать какому-то сопляку, который час? — И он тяжело прошествовал дальше, продолжая ворчать и ругаться.

Глядя ему вслед, я пытался сообразить, сколько же мне должно было быть лет, чтобы он потрудился посмотреть на часы. И тут внезапно разразился ливень, подобного которому я в жизни своей не видел. Стало темно, словно ночью. Поднялся ветер, загрохотал страшный гром, засверкали молнии, и в мгновение ока все сточные канавы на дороге превратились в полноводные реки. Укрыться было негде, и я, опустив голову, чтобы хоть как-то защититься от сбивавшего с ног ветра, пустился бегом в сторону дома.

Мне удалось пробежать совсем немного, как вдруг я ткнулся головой во что-то мягкое и сел прямо на мокрую мостовую. Напротив меня сидел маленький круглый человечек с очень добрым лицом. На нем был сильно поношенный цилиндр, а в руках маленький черный чемоданчик.

— Извините, пожалуйста, — проговорил я. — Я вас не заметил.

К моему глубокому удивлению, человечек не рассердился, а рассмеялся.

— Знаешь, что мне это напомнило? — проговорил он сквозь смех. — Как однажды в Индии во время грозы я налетел на женщину, которая несла кувшин с патокой на голове. Я потом целый месяц не мог отмыться от патоки, и мухи так и липли ко мне. Я тебя не ушиб?