Путешествие восьми бессмертных - [65]

Жу-лай и Лао-цзюнь были изумлены и опечалены — никогда раньше богиня милосердия не отказывала в милосердии…

— Позвольте, богиня, спросить: почему вы отказываетесь?

Гуань-инь рассмеялась и ответила:

— А потому, что Люй Дун-бинь на том свете, до своего просветления, был слишком ветреным… Был такой случай, что я около Ло-яна строила мост; он часто приходил на место постройки и всячески шутил и издевался надо мной. Я боюсь, что и теперь, если я вмешаюсь в его дела, как бы он опять не стал вышучивать меня![8]

Пристыженный Дун-бинь кланялся и говорил:

— Богиня, явите милосердие и простите того глупого повесу, которого вы когда-то видели на земле!

Видя, что богиня шутит, Жу-лай и Лао-цзюнь расхохотались:

— Ручаемся, милосердная, что в настоящее время, да еще в нашем присутствии, Дун-бинь ничего лишнего себе не позволит и явится образцом послушания!

Гуань-инь согласилась принять участие в разборе дела. Все три верховных гостя сели на принесенные из Лун-хуа кресла и стали по очереди вызывать к себе всех лун-ванов и ба-сяней, чтобы каждый из них изложил дело. И каждый говорил по-своему, у каждого была своя правда… Жу-лай сидя слушал, перебирал четки и только про себя потихоньку повторял:

— О-ми-то-фо, о-ми-то-фо!

Когда все кончили свои показания, он махнул рукой и сказал:

— Е-ба, е-ба (ладно, ладно)! Вы, господа, я вижу, все правы, и никто из вас не виновен!

Тогда лун-ваны снова стали укорять гениев и грозить им небесным мщением. Ба-сянь не оставались в долгу.

— Вы, — говорили они, — морские животные, мастера делать гадости исподтишка, а когда приходится расплачиваться, то вы сейчас же к судье через задний ход забегаете!

Словом, затихшая было на минуту ссора снова разгорелась и готова была опять перейти в драку.

Гуань-инь была этим чрезвычайно огорчена. Она встала, подошла к Жу-лаю и Лао-цзюню и, сложив ладони рук перед грудью, сказала:

— Посмотрите! Даже наше присутствие не успокаивает их! Ну что нам делать?

Оба божества встали, поклонились ей и ответили:

— Богиня, пусть будет все так, как вы хотите!

— Я полагаю, — снова через минуту сказала Пу-сы, — что покончить с их ссорой нетрудно; но, так как на них очень обиделся Юй-ди, то мы без его согласия не можем закончить это дело. Я думаю, нам лучше отправиться к Нефритовому Императору и изложить ему все дело.

Лао-цзюнь и Жу-лай согласились с этим, и все трое тотчас понеслись к жилищу Юй-ди, приказав врагам не трогаться с места до их возвращения.

Император выслушал речь богини, в которой она от имени всех троих просила разрешения помирить враждующих. Но Юй-ди возразил ей:

— Ба-сянь совершили слишком большое преступление: они сравняли высокую гору, засыпали море, сожгли дворец, убили множество живых существ… Мало того, они причинили большой вред моему военачальнику. Нет, прежде чем их мирить, ба-сяней нужно примерно наказать!

— О да, Владыка, Восемь гениев совершили ряд преступлений; но вы, государь, должны обратить внимание на то, что они духи, а не низшие существа; а во-вторых, зачем Лун-ван во время переправы их через море не только отнял у них нефритовую драгоценность, но даже заключил в темницу невинного Лань Цай-хэ? Из-за этого у них и было два столкновения. Если бы Лун-ван не позволил себе таких грубых нарушений чужого права, то и со стороны ба-сяней, конечно, не последовало бы таких жестоких поступков… И каждый из них теперь стоит горой за свою правоту, считая себя не виноватым… Что же касается поранения вашего генерала — это случилось нечаянно, они вовсе этого не хотели; все, что они делали, — они делали, защищая свою правоту, и это вовсе не было, государь, сопротивлением вашей воле!

Такое объяснение представило Нефритовому Императору все дело совсем в ином свете, чем ему было доложено раньше.

— А, ну, если так, — уступил он, — то хорошо, я согласен заранее с вашим решением!

Трое судей тотчас вернулись на землю и опустились между обеими раздраженными сторонами, продолжавшими спорить.

— Слушайте, — обратилась Гуань-инь к обоим, — вы долго ссорились и воевали… Если вы будете опять упорствовать и враждовать, опираясь каждый на свою силу или искусство, то, ведь, в конце концов, это принесет большой вред обеим сторонам: таков непреложный закон был в древности, таков он теперь и таким будет навсегда… Посмотрите на природу, на мир. Разве бывает в нем вечная война?! Как бы ни была длительна борьба, но она должна обязательно когда-нибудь закончиться, и наступает мир… Мы трое ради вашей пользы отправились к Юй-ди, который согласился на наше предложение во что бы то ни стало примирить вас всех. Поэтому я приказываю, — возвысила голос богиня, и все уловили в этом голосе несвойственные ему властные нотки, — приказываю вам всем слушаться меня!

Голос этот и тон оказали на всех магическое влияние. И лун-ваны, и ба-сяни заговорили в один голос:

— Мы знали, богиня, что от вас неправды исходить не может; кто же из нас осмелится неповиноваться вам?!

Гуань-инь улыбнулась:

— Хорошо; а где же нефритовая доска, из-за которой случилось столько бед?

— Я ее потерял, — отозвался Дун-хай Лун-ван, — во время сожжения моря; она, вероятно, была взята ба-сянями.