Путешествие восьми бессмертных - [3]
Отец и мать Ханьвэня умерли, когда он был еще ребенком, и он попал на попечение к мужу своей старшей сестры.
Его шурин, сам человек бедный, не мог дать ему образования, и поэтому отдал мальчика в ученье к старому другу их семьи — доктору Вану, у которого была аптека.
Несмотря на свои детские годы, мальчик поражал своими успехами не только учителей в школе, в которую его определил Ван, но также и своим пониманием медицины. Он скоро мог различать все двадцать девять способов биения пульса, мог правильно приготовить пилюли и выскоблить больному язык ивовой палочкой.
Кроме того, он настолько усвоил ведение торговых книг, что сделался в аптеке серьезным помощником доктора Вана.
Прошло несколько лет, и дела аптеки, благодаря стараниям и настойчивости Ханьвэня, значительно расширились. Старик Ван искренне полюбил юношу и часто уговаривал его немного отдохнуть, развлечься, погулять со сверстниками; но Ханьвэнь ни разу, даже в праздник, не вышел из дому без какого-нибудь дела.
Приближался «праздник мертвых», когда каждый китаец должен оплакивать своих усопших предков на их могилах>6.
Ханьвэнь вышел уже из детства и находился в таком возрасте, когда пренебрегать обычаями страны он уже не мог. Он решил посетить могилы своих предков, находившиеся близ Тянь-чжу>7.
Совесть властно упрекала его за пренебрежение к священным обязанностям…
Ханьвэнь сказал об этом Вану. Старик охотно дал ему свое согласие на это путешествие и радовался, что у юноши пробудилось чувство долга.
Настал день поминовения. Ханьвэнь взял с собой кушанья, благовонное куренье и бумажные деньги.
Подойдя к главной могиле, он с южной стороны ее поставил на земле пять чашек с кушаньями, пятнадцать маленьких вареных на пару хлебцев в трех кучках и три крошечные чашечки с водкой. Вокруг этих яств он воткнул в землю ароматные свечи толщиной с гусиное перо, сделанные из сердцевины растений.
Сделав три земных поклона, он зажег свечи, которые только тлели, издавая своеобразный запах.
Ханьвэнь молился. Ему казалось, что его предок, лежащий неглубоко под землей, внимательно следит за ним, правильно ли он выполняет все священные обряды. И Ханьвэнь стал еще внимательнее, еще тщательнее следить за собою, чтобы по неопытности не сделать какого-либо упущения и тем самым не навлечь на себя гнев духа предка.
Потом он раздул огонь одной тлевшей свечи и зажег ею бумажный мешок, наполненный бумажными кружками, имеющими форму денег, и бумажными же изображениями слитков золота и серебра>8.
Когда мешок разгорелся, Ханьвэнь стал на колени и, взяв обеими руками рюмку с водкой, поднял ее сначала над головой — как бы предлагая духам неба; затем сделал ею движение направо и налево — для духов земли, и наконец — вылил содержимое в огонь горевшего мешка — для усопшего.
То же сделал он и с кушаньями, выбрасывая их палочками в огонь и наблюдая, чтобы они, по возможности, вполне сгорели.
Делая затем три земных поклона, Ханьвэнь просил своего предка взглянуть на него милостивым оком и отвратить от него все грозящие ему беды.
Ханьвэнь, совершая эту церемонию в первый раз в жизни, вложил в нее всю душу; ему казалось, что он входит в общение с духом давно умершего, но близкого по крови покойника; и он чувствовал и страх, и какой-то необыкновенный подъем духа.
И вдруг ему показалось, что кто-то сказал:
— Слушайся всегда только своего сердца — и будешь счастлив!
Ханьвэнь не слыхал звуков этих слов, но ясно их понял, точно кто-то извне вложил ему ясный смысл их в его возбужденный ум.
Сердце его, как бы сжатое чьей-то холодной рукой, упало и на мгновение перестало биться. Он понял, что его предок видит, чувствует и понимает его, и готов охранять на предстоящем жизненном пути его, неопытного юношу.
Надежда сразу вернулась к нему; сердце радостно забилось, и Ханьвэнь, положив лишний, не положенный по правилу поклон, встал и направился домой в Хан-чжоу, светлый и радостный.
IV
В одно прекрасное весеннее утро Великая Праматерь потребовала к себе Белую Змею и сказала ей:
— Слушай, Белая! Сегодня кончается срок твоей службы. Я знаю твое сердце, знаю про тебя то, чего ты сама не знаешь, и поэтому должна расстаться с тобой. Сегодня же ты вернешься на землю; знай, что тебе суждено сделаться матерью величайшего светила поэзии, матерью земного бога литературы… Я просветлю твою память: вспомни, как однажды, пятьсот лет тому назад, ты мирно скользила между скалами у входа в свою пещеру. Ты не заметила, как отвратительный нищий подкрался, схватил тебя и хотел разбить тебе голову камнем…
На твое счастье, на тропинке, где годами не бывало людей, показался еще один прохожий. Это был добрый, почтенный и сострадательный человек, почти старик. Увидев тебя в руках нищего, он стал просить отпустить тебя. Но злой нищий хотел непременно убить. Тогда старик купил тебя у нищего, и заплатил два дяо — все, что у него было
