Путешествие во времени - [37]

Многие исторические деятели оказали воздействие на создание тесных связей Рима с окружавшими его странами, но из них наиболее выдающимся был первый правитель Римской империи Гай Юлий Цезарь.

3 СРЕДНИЕ ВЕКА

Сгоревший Феникс

Московский пожар. Осенью 1812 г., вскоре после вступления армии Наполеона в Москву, начались пожары, которые охватили почти весь город. Так как почти все жители Москвы при приближении французских войск бежали, в покинутых жилищах осталось много ценностей, которые были частично разграблены, а главным образом уничтожены пламенем грандиозного пожара.

Вероятно, самой большой из ценностей, исчезнувших в огне, была рукописная книга, входившая в состав библиотеки графа А. И. Мусина-Пушкина. Эта книга включала восемь произведений древнерусской литературы, из которых пятым по счету было «Слово о полку Игореве, Игоря Святославля, внука Ольгова».

А. И. Мусин-Пушкин приобрел эту книгу у монаха (архимандрита Иоиля) в Ярославле в 1795 г., в 1800 г. владелец книги вместе с А. Ф. Малиновским и. Н. Н. Вантыш-Каменским издал «Слово» небольшим тиражом. Оригиналом рукописи «Слова» успел воспользоваться Н. М. Карамзин, который сделал из него ряд выписок для своей «Истории государства Российского».

Как сумели определить весьма компетентные для своего времени читатели рукописи, она была написана в конце XIV — начале XV в. и представляла собой копию гораздо более древнего произведения, посвященного походу северского князя Игоря на половцев в 1185 г. Выдающиеся литературные достоинства «Слова» вызвали искреннее восхищение большинства его первых читателей, тогда как некоторые скептики высказывали сомнение в подлинности найденной рукописи, считая, что столь талантливое произведение не могло быть создано в отдаленном прошлом. Позиция скептиков была усилена быстрым исчезновением найденной рукописи в пламени пожара, что одновременно крайне затрудняло изучение текста, который явно содержал погрешности, возникшие как при его переписке в прошлом, так и при подготовке к изданию.

Не совсем удачным оказалось также сравнение «Слова» его первыми ценителями с популярными тогда поэмами древнего кельтского поэта Оссиана, которые, как предполагалось, были найдены в конце XVIII в. и опубликованы шотландцем Макферсоном. В дальнейшем выяснилось, что произведения Оссиана были в действительности сочинены Макферсоном. Разоблачение этой вначале успешной литературной мистификации сделало более правдоподобным сомнение в подлинности «Слова», появившегося примерно в то же время, что и поэмы, приписывавшиеся Оссиану.

Хотя в последующих исследованиях были найдены доказательства несомненной древности «Слова», основанные на сравнении его с многими другими историческими материалами, до недавнего времени продолжались попытки выдвигать более или менее фантастические концепции о происхождении этого произведения. Хотя такие попытки относятся в основном к курьезам современного литературоведения, они имеют некоторое значение, свидетельствуя о крайней необычности «Слова». Как сказал один автор, на фоне других литературных памятников той же эпохи «Слово» напоминает куст розы, выросший среди пшеничного поля.

Следует отметить, что единственная уцелевшая рукопись «Слова» могла быть использована исследователями на протяжении очень короткого времени — менее двух десятилетий. Такая необычная судьба рукописи не может не привлечь внимания к двум вопросам: во-первых, насколько вероятным было сохранение рукописи «Слова» до начала XIX столетия и, во-вторых, было ли «Слово» единственным выдающимся произведением литературы первых веков существования русского государства или же оно представляет случайно уцелевший фрагмент более или менее широкого комплекса столь же значительных произведений, которые не дошли до нашего времени.

Лес и степь. Чтобы лучше понять условия первого высокого подъема культуры в русских государствах, относящегося к интервалу времени от XI в. до начала XIII столетия, следует вспомнить о своеобразной природной среде, оказывавшей влияние на развитие этих государств.

Восточная часть Европы, в эти века уже в значительной мере заселенная славянами, была разделена широкой полосой лесостепи, которая начиналась в нижнем течении Дуная, а затем, пересекая Днестр, Днепр и Дон, шла к северо-востоку до впадения Камы в Волгу. К северу и северо-западу от лесостепи были расположены леса — сначала лиственные, а затем хвойные, к югу и юго-востоку — степи, которые на границе с Азией смыкались с областью сухого климата, где большие пространства занимали полупустыни и пустыни. То, что Киевская Русь находилась в зоне лесостепи, отличающейся уникальными природными условиями, имело большое значение для ее формирования. В наше время от этих первоначальных условий сохранились только исключительно плодородные почвы, обеспечивающие высокую продуктивность любых, в том числе и сельскохозяйственных растений.

В начале второго тысячелетия н. э. лесостепь состояла из комплекса обширных лиственных лесов и степных участков, где обитало наибольшее количество крупных диких животных по сравнению со всеми другими природными зонами Восточной Европы. Среди них были бесчисленные стада туров, зубров, оленей и других травоядных, охота на которых могла обеспечить пищей многолюдное население. В водах крупных рек и их притоков было обилие разнообразной рыбы, добыча которой не представляла трудностей для опытных рыболовов. Главной ценностью лесостепи было, однако, плодородие ее почв, которое в сочетании с благоприятными климатическими условиями обеспечивало земледельца значительными урожаями даже при сравнительно примитивной технике обработки земли.