Путешествие в Монте-Карло - [25]

— Нет… нет! Только не здесь… Я буду чувствовать себя неловко, и не смогу вернуться к гостям.

Лорд Нисдон промолчал, а графиня в этот момент, как показалось Крейгу, поспешила встать.

— Наше… долгое отсутствие… могут неверно истолковать, — сказала она. — Это может повредить как вашей репутации, так и моей. А вам, как лицу, занимающему в департаменте Иностранных дел важный пост, это совсем ни к чему.

— Я рад, слышать, что вы заботитесь обо мне, — отозвался лорд Нисдон. — Возможно, вы правы. О нас мы можем поговорить позже, когда вернемся в отель.

— Это будет… ошибкой! — быстро возразила графиня. — Ваше появление в моей спальне не останется незамеченным для горничной, и она может все рассказать моему мужу. А он очень ревнив!

— Черт бы его побрал! — бесцеремонно воскликнул лорд Нисдон.

Крейг слышал, как беседуя таким образом, они неспешно удалялись от беседки по направлению к дому. Через некоторое время, стихли и их голоса, и звук шагов.

Крейг все еще продолжал стоять не шевелясь, ожидая, пока дорожка, ведущая к дому, не опустеет полностью, и обдумывал услышанное.

Теперь он мог сказать с уверенностью, что опасения маркиза относительно графини, не являлись вымыслом.

Видимо графиня Алоя была русской шпионкой, и пыталась выманить у лорда Нисдона нужные ей сведения.

С его стороны было большой ошибкой говорить с ной, о Тибете, хотя, если графиня действительно пыталась выведать что-либо, делала она это весьма непрофессионально.

Лорду Нисдону было прекрасно известно, какая ситуация сложилась вокруг Тибета.

Крейг понимал, что желание обладать графиней делало лорда наивным и близоруким. Он мог допустить какую угодно оплошность, и стать игрушкой в руках тех, кто использовал графиню, как приманку.

Крейг медленно двинулся к дому, намеренно выбрав другой путь. Сейчас он ничуть не сомневался в том, что девушка, если и была шпионкой, то делала это не по своей воле.

Видимо, русские заставили ее сблизиться с лордом Нисдоном, сделать его своим любовником и получить через него необходимую информацию.

У Крейга не осталось также сомнений, что она всеми силами сопротивлялась, не желая поступать по их указке.

В ее голосе сквозили страх и отчаяние. Крейг был уверен, что по какой-то причине она дала обещание играть роль шпионки, но теперь, попав в ловушку, словно маленький зверек, не знала, как выбраться из сложившейся ситуации.

Крейг находил, что русские проводят свою политику весьма изобретательно. Для достижения своих целей, они выбрали красивую молодую женщину, которой не составит труда свести с ума любого мужчину, будь то юнец, или солидный государственный деятель.

Очевидно, это ее первое задание, и Крейг был готов биться об заклад, что согласилась она на него не по доброй воле — кто-то или что-то заставило ее принять условия игры.

Он очень хотел помочь графине выбраться из безвыходного положения, в которое она попала.

Теперь Крейгу предстояло разузнать, кто именно стоит за всем этим, и как можно предотвратить утечку информации через лорда Нисдона, который, как и опасался секретарь департамента Иностранных дел, вполне был способен на такое.

В глубине души Крейг считал лорда Нисдона человеком слабым и безвольным. Ему не следовало поддаваться искушению и заводить отношения с русской подданной, в то время, когда из Индии поступают столь неутешительные сведения.

Но вместе с тем Крейгу было известно, что лорд Нисдон приобрел большой опыт дипломатической службы в странах Европы, а с Россией его мало что связывало. Так что, он едва ли мог служить надежным источником информации о положении дел на Востоке.

Большую осведомленность по вопросу претензий русских на Тибет, имел весьма узкий круг лиц — несколько дипломатов в Индии и глава министерства иностранных дел в Лондоне.

И все же, по мнению маркиза, лорд Нисдон знал достаточно, чтобы стать важным объектом для русских шпионских служб, так что ему следовало с особой тщательностью выбирать себе компаньонов и держать рот на замке.

У Крейга не было сомнений в том, что даже тот факт, что лорд Нисдон упомянул в разговоре Тибет, будет немедленно передан графиней тем, кто за ней стоит.

И вдруг ему пришла в голову неожиданная мысль: что если барон Строголофф каким-то образом связан со всей этой историей?

Его образ жизни выглядел довольно странным, если не сказать загадочным — две яхты, редкие гости, которые практически никогда не сходят на берег, да и сам барон покидает свое убежище лишь для того, чтобы посетить театр.

— Пока мне ясно только одно, — сказал себе Крейг, — нужно как можно быстрее завязать знакомство с мсье бароном.

С этой мыслью он дошел до центрального входа в дом, ярко освещенного фонарями, придал своему лицу выражение светского льва, довольного жизнью, и отправился разыскивать Зи-Зи, чтобы пригласить ее на танец.

Следующее утро Крейг решил посвятить теннису и осмотру своего нового автомобиля, который, как он был абсолютно уверен, сможет занять первое место на выставке самых Элегантных машин мира, ежегодно проходящей на площади перед казино.

Все, с кем он встречался в это утро, спешили поприветствовать его крепкими рукопожатиями, поцелуями и восторженными возгласами. Ему оказывался почти королевский прием.