Путешествие в Икарию - [3]

— Я должен, однако, — продолжал он, — как в интересах моих сограждан, так и в ваших, указать вам условия допущения в нашу страну.

— Вы обязуетесь сообразоваться с нашими законами и обычаями, как это подробно указано в «Путеводителе иностранца в Икарии», который вам дали в отеле; вы в особенности обязуетесь сохранять нерушимое уважение к нашим девушкам и женщинам.

Если почему-либо эти условия вам не подходят, не продолжайте своего путешествия.

После моего заявления, что я подчиняюсь всем этим условиям, он спросил меня, сколько времени я предполагаю провести в Икарии.

Когда я ответил, что хочу провести там четыре месяца, он заявил мне, что паспорт мой готов, и пригласил меня внести в кассу двести гиней за меня и столько же за моего спутника, согласно тарифу цен, соответствующих продолжительности нашего пребывания в Икарии.

Несмотря на всю любезность консула, мне показалось, что двести гиней за паспорт чересчур большая цена, и, опасаясь, что если все цены будут в такой же степени несоразмерны, кошелек мой, хотя он и был хорошо наполнен, окажется недостаточен для других моих расходов, я осмелился спросить у консула некоторые разъяснения на этот счет.

— А сколько мне придется заплатить за переезд? — спросил я.

— Ничего, — ответил он.

— Сколько мне будет стоить экипаж, который отвезет меня в столицу?

— Ничего.

— Как ничего?

— Да, ровно ничего. Двести гиней, которые вы вносите, представляют цену всех расходов ваших в течение четырех месяцев. Вы можете всюду ездить, и всюду вы будете иметь лучшие места во всех публичных экипажах, не платя нигде ничего. Всюду вы найдете отель для иностранцев, где вы будете жить, столоваться, где вам будут стирать белье и где вы можете получить даже одежду. За все это вам ничего не придется платить. Вы будете также бесплатно допущены во все общественные учреждения и театры. Одним словом, нация, получая ваши двести гиней, принимает на себя обязательства обеспечить вас всем, так же как и своих граждан.

— А так как продажа, — продолжал он, — у нас совершенно неизвестна и вы поэтому не сможете ничего купить, и так как пользование деньгами запрещено отдельным лицам с тех пор, как добрый Икар избавил нас от этой язвы, то вы в то же время должны оставить здесь все имеющиеся у вас деньги.

— Как, все мои деньги!

— Не бойтесь, этот вклад будет возвращен вам на границе, через которую вы будете возвращаться.

Я все еще удивлялся всем этим странным новшествам, когда на другой день, в шесть часов утра, мы сели на огромный и великолепный пароход.

Я был приятно удивлен тем, что на пароход можно было попасть непосредственно, что женщины не должны были сначала перейти в маленькие лодки, которые причиняют им больше страха, подвергают их большему риску и часто даже большим страданиям, чем все остальное путешествие.

Я был поражен и восхищен, найдя там пароход, не менее прекрасный, чем лучшие английские и даже лучшие американские пароходы. Хотя его салоны были обиты не красным деревом, а туземным — имитация под красивый мрамор, он казался мне более элегантным и в особенности более удобным и уютным для путешественников.

Житель Пагилии, не видевший еще никогда пароходов, не переставал восторгаться богатством и красотой двух салонов, украшенных коврами, зеркалами, позолотой, цветами, красивыми стульями, даже пианино и другими музыкальными инструментами. Он все время бегал вверх и вниз и приходил в бешеный восторг, когда наблюдал, как в этом плавучем дворце читали, писали, играли, занимались музыкой, и в особенности, когда смотрел, как пароход величественно разбивает волны без гребцов, без парусов, без ветрил на спокойном море.

Что касается меня, то больше всего меня удивляли все меры, принятые для защиты путешественников не только от холода и жары, солнца и дождя, но и от всех опасностей и неудобств путешествия. Кроме длинной и широкой палубы, совершенно чистой и гладкой, уставленной изящными сиденьями, где каждый мог гулять или сидеть и наслаждаться прекрасным видом моря, укрывшись под навесом, кроме двух прекрасных салонов, где все могли погреться у хорошего камина, каждый имел свою закрытую каюту, в которой помещались постель и вся необходимая обстановка.

Икарийский консул простер свою внимательность до того, что приказал напечатать и дать в отеле каждому путешественнику «Путеводитель путешественника по морю», в котором было указано, что каждый должен был делать до путешествия и во время него, соответственно полу и возрасту, чтобы предупредить или смягчить морскую болезнь.

Я просмотрел эту маленькую, столь изящно изданную книжечку, и мне доставило величайшее удовольствие сообщение, что правительство Икарии объявило большой конкурс среди медиков и предложило большую премию тому, кто укажет средство избавления человека от ужасной морской болезни. Я узнал также с еще большим удовольствием, что эту болезнь удалось сделать почти нечувствительной.

Сейчас же после посадки, еще до отправления, начальник парохода, называемый тегар (попечитель) собрал нас и предупредил, что нам нечего беспокоиться: судно, матросы и рабочие в полном порядке, приняты все мыслимые предосторожности, чтобы сделать невозможным кораблекрушение, взрыв паровой машины, пожар и вообще какой-нибудь несчастный случай. Я нашел все эти уверения в моем маленьком «Путеводителе путешественника по морю». Я прочитал с удовольствием, что капитаны, лоцманы и матросы допускаются к работе только после экзамена, завершающего прекрасную теоретическую и практическую подготовку, а рабочие, управляющие паровой машиной, тоже являются механиками, получившими хорошую подготовку, опытными, искусными и рассудительными. Я прочитал с удовлетворением, что всегда до отхода парохода попечитель, сам тоже очень искусный человек, осматривает весь пароход, в особенности машину, и составляет детальный протокол, констатирующий, что возможность несчастных случаев исключается. Восхищение, которое вызвала во мне эта внимательность и все эти заботы о безопасности путешественников, еще более усилилось, когда я узнал, что правительство Икарии, как и для борьбы с морской болезнью, объявило большой конкурс и назначило крупную премию тому, кто представит проект парохода, наиболее совершенного во всех отношениях.