Путешествие в Эдем - [12]

Шрифт
Интервал

ИВАН (поёт)

Ходили по панели
Папахи и шинели…
Солдат… Солдат…
Заполнил Петроград
Тяперь всяму народу
Фявраль принёс свободу…
Уря!.. Ур-ря!
В России нет царя!
Наверно в Петрограде
Мы кое-что загадим…
Терпи, буржуй
И а-на-на-сы жуй!
На немца шли всем миром,
Но стал я дезентиром,
Потом… потом
Незнамо кем с ружжом.
Теперь не знаю, братцы,
Куды же мне податься…
В Кшесю… Кшеси…
Поди-ка расспроси!
А там бывает часто
Товарищ головастый…
Не тля, не вошь,
А пролетарский вождь!
Товарищ с наганами
Сказал, что Ленин — с нами,
И он, и он
Мне позарез нужон!

В самом воздухе явственно ощущалось, что в Питер не только пришла весна, но — весна особенная, небывалая — «революционная»… Город давно не убирался; мусор и помои сносились жителями прямо на улицу и вываливался в многочисленные смердящие кучи, в которых копошились собаки и разный бедовый люд, растаскивая отходы и хлам по всей улице. Ноги местами по щиколотку утопали в шелухе от семечек. Народу на улицах попадалось много самого разношёрстного. Большею частью народ был празден, общительно криклив и весел. Около памятника Екатерине происходило массовое гулянье с танцами под гармонь. Увидев чудовищные наросты птичьего помёта на царственных голове, плечах и грудях императрицы, Иван, остолбенев, уронил челюсть и изумлённо вякнул:

— Помыть бы царицу-матушку, а!.. Граждане християне!?..

— Так некому! — весело отозвался из толпы некто в пенсне и клеёнчатой шляпчонке, — Начальство ушло. Дворник державный и всяческий дворник стушевался… Да и зачем? Свобода гражданам — свобода и воробьям!

В этот момент гражданин Антонов-Овсеенко монументально подымает голову к небу, и тут невидимый воробей загаживает ему пенсне. Иван фыркает и давится от смеха. К Ивану сзади подкрадывается 1-й урка, хлопает его по левому плечу и, пока Иван оборачивается, заходит с другой стороны, хватает винтовку и тянет к себе. Иван не поддаётся. Состязания по перетягиванию винтовки прерывает подошедший 2-й урка с красным бантом на груди. 2-й урка старше, солиднее и явно «авторитетнее» первого. 1-й урка резко отпускает винтовку, Иван падает.

2-й УРКА Ша, мальчик!..

1-й УРКА Ба… Какие люди на свободе!.. Прыщ!

2-й УРКА Не Прыщ, а товарищ Прыщ!.. (показывает на красный бант) Оставь винтарь в покое! Это оружие не для нас.

1-й УРКА Но…

2-й УРКА (проникновенно) А что ты скажешь о новеньком… чёрненьком… пахнущем свеженькой смазкой… волыне системы Нагана… (поигрывает револьвером перед носом коллеги)

1-й УРКА (пытаясь ухватить револьвер) Сколько?

2-й УРКА (вырывая револьвер) Совершенно бесплатно…

1-й УРКА Где?

2-й УРКА Тут рядом, во дворце Кшесинской… Я дам рекомендацию…

Иван внимательно прислушивается.

1-й УРКА Куда?

2-й УРКА В большевики!.. Понял? Они всем своим наганы выдают…

Иван вмешивается в разговор.

ИВАН Эй, товариш-ши, возьмите меня с собой!

1-й УРКА Хиляй, служивый, от нас подальше…

2-й УРКА Уж больно от тебя окопом воняет… (зажимает нос)

ИВАН Хорошо, хорошо…

Иван отступает на пару шагов и идёт следом за урками.

1-й УРКА А меня примут?

2-й УРКА Не смеши меня, мальчик!.. (сурово, как на допросе) Происхождение?!

1-й УРКА (На мгновение остолбенев, заливается хохотом) Дворянское столбовое! Рожден на Охте, во дворе, за дровяным сараем!..

2-й УРКА (с юморком) О-о!.. Рабоче-крестьянское! (сурово) В тюрьме-на-каторге бывал?

1-й УРКА (Торжественно) Литера «Р»!.. Рецидивист!

2-й УРКА Не рецидивист, а пострадавший от царскому режиму!.. Кобу-налетчика знаешь?

1-й УРКА (презрительно) Кто Кобу не знает! Странный он..

2-й УРКА (усмехаясь) Так, он у них в паханах. Хоть и не в главных… Мне лично рекомендацию в партию давал… Да, и общак у большевиков — о-го-го… (сурово, как на допросе) Чем промышляешь?

1-й УРКА Чем-чем… Гоп-стопом, гоп-стопом и ещё раз гоп-стопом!

2-й УРКА Смени «феню», мальчик! Теперь у нас не «гоп-стоп», а «экспроприация»!.. То же самое, но как идейно обоснованно…

Урки, смеясь, идут во дворец Кшесинской. Иван — за ними.

ИВАН (снова запевает)

По Питеру всё дальше
Идёт Мошонкин Ваньша…
Причём, учти,
По верному пути!
Эх, мать моя — крестьянка!
Про всю, про жисть-жестянку,
Спрошу, придя,
Я батюшку-вождя…
Избавь, товарищ Ленин,
От классовых сомнений!
Ильич!.. Ильич!..
Всю правду расталдычь!

Глава шестая. ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ НАСЛАЖДЕНИЙ

Митингующийся народ молча лузгал семечки, с ленивым любопытством вслушиваясь, о чём вещал с балкона лысый сердитый оратор, не умеющий, при случае, даже правильно выговорить фразу «фаршированная рыба, товарищи!». В толпе митингующегося народа торжественным полушопотом эту фразу передавали друг другу уже в нескольких местах.

— Това-ищи! — говорил сердитый докладчик, — Тъебуйте отставки буйжуазного Въеменного Пьявительства!.. Миы — хижинам, война — двойцам!.. Вся власть Советам Ябочих и Солдатских Депутатов!.. Фабъики — ябочим, земля — къестьянам, миы — наёдам! Каждому голодному — хлеба, каждому бездомному — двойец, каждому ябочему — станок, каждому къестьянину — лошадь, каждой лошади — сено, каждому сену — собаку, каждой собаке — кость, каждой блохе — тоже собаку!.. Да здъявствует социалистическая еволюция! У-я!

«Может, и не фелшер даже. Может, даже натуральный цельный дохтур!» — помечталось Ивану, глядящему снизу на суетливого и малопрезентабельного лысого фелшеришку.


Рекомендуем почитать
Осколки господина О

Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?


Возвращение

Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.


Нора, или Гори, Осло, гори

Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.


Огненные зори

Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.


Дела человеческие

Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.


Вызов принят!

Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.