Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии» - [2]
Жан Франсуа взял себе имя, с которым вошел в историю, от поместья Пейруз, принадлежавшего его семье. Однако он опустил «й» и неизменно писал свою фамилию «Лаперуз» одним словом. Поскольку наибольшим авторитетом в решении вопроса о написании имени человека является сам этот человек, не может быть ни малейших сомнений, что мы должны писать фамилию «Лаперуз» слитно, как это делали и наследники мореплавателя, носившие ее, хотя во многих французских и английских книгах она пишется «Ла Перуз». В небольшом очерке, который сейчас держит в руках читатель, мы следуем примеру самого Лаперуза.
В детстве Жан Франсуа приобрел любовь к книгам о путешествиях и мечтал, вполне по-мальчишески, о приключениях, которые выпадут на его долю, когда он станет взрослым. Один его родственник рассказывает, что воображение юного Лаперуза вдохновляли известия о недавних открытиях Энсона[7]. Когда он вырос и уже сам командовал большими кораблями в океане, то и тогда продолжал читать всю литературу о путешествиях, какую мог раздобыть. Его героями были Байрон, Картерет, Уоллис, Луи де Бугенвиль[8] «и, в первую очередь, Кук». Он «горел желанием пойти по их стопам».
Примечательно, что все, за единственным исключением, мореплаватели, которые в наибольшей степени повлияли на Лаперуза, были англичанами. Разумеется, в детстве он не мог познакомиться со всеми их трудами, потому что некоторые из них были опубликованы, когда уже началась его морская карьера. Но мы упоминаем их как те путеводные звезды, по которым он прокладывал свой курс. Лаперуз уже был молодым морским офицером, готовым отличиться, когда его очаровала слава Джеймса Кука. «И, в первую очередь, Кук» — так говорит нам его родственник. До конца своей жизни, до последних дней своего последнего плавания Лаперуз преклонялся перед именем Кука. За несколько месяцев до того, как его собственная жизнь завершилась трагедией и тайной, он посетил остров, на котором был убит великий английский мореплаватель. Размышляя о достижениях этого выдающегося человека, Лаперуз написал в своем дневнике строки, которые мы сейчас процитируем. Мы приведем их в нарушение хронологического порядка, потому что они поясняют нам те влияния, благодаря которым Лаперуз стал самим собой. В этих искренних и прочувствованных словах мы также видим, что значил Кук для него:
«Полный восхищения и уважения к памяти этого великого человека, я всегда буду считать его первым из всех мореплавателей. Именно он установил точное положение [Сандвичевых] островов, исследовал их берега, изучил нравы, обычаи и религию их обитателей и собственной кровью заплатил за тот свет знания, которым мы теперь обладаем в отношении этих народов. Именно он, говорю я, — подлинный Христофор Колумб этих островов, побережий Аляски и почти всех островов Южного моря. Случай мог бы привести самого невежественного человека к открытию этих островов. Однако лишь великие умы, подобные этому человеку, не оставляют ни малейшего свершения другим у тех берегов, которые они обозрели. Мореплаватели, ученые, врачи — все находят в его путешествиях полезные для себя сведения. Все люди и в особенности все мореплаватели, должны возносить хвалу его памяти. И как я мог бы пренебречь этим, приближаясь к тем островам, где столь несчастливо закончилась жизнь его?!»
Легко представить, что юноша, чья голова была полна мыслями о путешествиях и приключениях, не был тихим и послушным школьником. Учителя отзывались о нем как о пылком, порывистом и несколько упрямом мальчике. Однако есть два вида упрямства — глупое упрямство мула и настойчивая, твердая воля разумного существа. Легко догадаться, какой вид упрямства имел место в данном случае. Вместе с тем, юный Лаперуз был чувствителен, подвижен и умен. Он мечтал о море, и отец, признавая, насколько сильно стремление сына, позволил ему избрать то поприще, которого он желал.
Со старого моста через реку Тарн видны средневековый собор, расписанный старинными фресками и имеющий органный хор; церковь Сен-Сальви; похожее на крепость здание префектуры — бывший дворец графов Альбижуа, долгое время служивший резиденцией архиепископов; больница и театр.
Родителям Лаперуза в то время, должно быть, казалось, что на флоте перед благородным молодым человеком откроются блестящие перспективы. Тогда царил краткий период мира между Францией и Англией, в 1748 году был заключен мир в Ахене[9]. Однако все знали, что скоро война начнется снова. Обе страны стремились к господству в Индии и Северной Америке, и дух соперничества был как никогда силен. Зависть была очень сильна с обеих сторон. В Индии влияние французов все более и более укреплялось благодаря блестящим усилиям губернатора Жозефа Дюплеи (1697–1763), в то же время британские владения расширялись стараниями решительного и смелого генерала Роберта Клайва (1725–1774). В Северной Америке французы замышляли распространить свое владычество из Канады вдоль Огайо и Миссисипи до Мексиканского залива по тылам цепочки британских колоний, расположенных на Атлантическом побережье от залива Святого Лаврентия до Флориды. Эти колонии упорно противодействовали французам, и молодой Джордж Вашингтон, будущий американский герой, впервые заявил о себе в нескольких решительных операциях, направленных на подрыв планов Франции. Поводы к столкновению между двумя странами были столь острыми, чувства с обеих сторон настолько ожесточенными и противоречие интересов настолько непримиримым, что всем было ясно: еще одна большая война неизбежна и морская сила будет играть очень важную роль в этой войне. Лаперуз мечтал о море, а его отец желал, чтобы сын отличился и прославил свое имя. Поэтому выбор занятия устроил и родителей, и юношу.
