Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии» - [142]

Наши натуралисты высаживались во всех местах побережья, которые, как им представлялось, могли удовлетворить их любопытство. Сам мсье де Ламанон, который перенес продолжительную болезнь и выздоравливал очень медленно, пожелал сопровождать нас. Застывшая лава и другие вулканические породы, которые, как он знал, образовывали эти острова, не позволяли ему поддаться собственной слабости.

Вместе с аббатом Монже и отцом Ресевером он установил, что наибольшая часть пород вблизи залива и на островах состоит: из кремниевой лавы, сжатой или пористой; серых базальтов, слоистых или в конкрециях; и, наконец, из траппа, который, как казалось, не подвергался действию огня, но участвовал в переносе вещества лавы и базальтов, расплавленных в вулканической печи. Внутри этих пород, извержение которых, судя по всему, произошло очень давно, обнаруживались различные скопления кристаллов. Наши ученые не смогли найти кратеры вулканов: потребовалось бы несколько недель, чтобы отыскать и изучить следы, которые привели бы к ним.

Мсье де ла Мартинье, с присущей ему энергией, прошел по оврагам и рекам в поисках новых растений. Однако он обнаружил лишь те виды, которые уже видел в бухтах Терней и Сюффрена, и в меньшем количестве. Растительность пребывала почти в таком же состоянии, как в окрестностях Парижа в середине мая: земляника и клубника еще цвели, ягоды смородины начинали краснеть, сельдерей и кресс-салат встречались очень редко.

Наши конхиологи были более удачливы. Они обнаружили пластинчатые устрицы, очень красивые, бордового и черного цвета, которые требовали большой сноровки, чтобы отделить их от скалы. Их створки были столь тонкими, что лишь с большим трудом мы могли сохранить их в целости. Мы также выловили тралом несколько букцинумов красивой окраски, гребешков, мидий самого обычного вида и различных сердцевидок.

Наши охотники подстрелили несколько рябчиков, диких уток, бакланов, кайр, белых и черных трясогузок, маленькую мухоловку голубого цвета, не описанную прежде ни одним орнитологом. Однако все эти виды были мало распространены. Все живые существа в этом почти всегда холодном климате пребывают словно бы в оцепенении. Бакланы и чайки, которые в более теплом климате собираются в стаи, здесь ведут жизнь отшельников на вершинах скал. Морской берег как будто погружен в траур, и леса, где раздается лишь карканье ворона, служат укрытием для белоголового орла и других хищных птиц.

Стрижи и береговые ласточки — похоже, единственные птицы, кто чувствует себя здесь как дома. Их гнезда заметны на всех береговых скалах, и их самих постоянно можно видеть в воздухе. Я полагаю, что стриж и ласточка — наиболее распространенные птицы на всем земном шаре, поскольку тот или иной их вид я встречал во всех странах, где мне доводилось высаживаться.

Хотя я и не приказывал рыть здесь землю, я убежден, что с некоторой глубины почва остается замерзшей в продолжение всего лета, поскольку температура воды в источниках, где мы пополняли свои запасы, была не выше полутора градусов над точкой замерзания, а температура текущей воды никогда не превышала четырех градусов Реомюра, как мы определили с помощью термометра. При этом температура воздуха неизменно держалась на пятнадцати градусах. Это кратковременное тепло не проникало глубоко — оно лишь ускоряло рост растительности, которой было отпущено менее трех месяцев, и в кратчайший срок умножало до бесконечности мух, комаров, гнус и других зловредных насекомых.

Туземцы не занимаются каким-либо видом земледелия, однако они очень любят растительную пищу. Маньчжурское зерно, похожее на очищенное просо, является их деликатесом. Они усердно собирают корни различных растений, которые засушивают на зиму, и, среди прочего, луковицы желтой лилии, или сараны.

Своими ремеслами, как и телосложением, они весьма уступают обитателям острова Сахалина. В отличие от последних, им неизвестен челнок, и они одеты лишь в обычные китайские ткани, а также шкуры наземных животных или тюленей. Наш садовник мсье Коллиньон убил одного тюленя ударом палки, когда застал его спящим на берегу моря: тот ничем не отличался от своих собратьев с берегов Лабрадора или Гудзонова залива.

После этой встречи с мсье Коллиньоном произошел несчастный случай. В лесу, где он сеял семена европейских растений, его внезапно застал ливень, и он решил развести костер, чтобы просохнуть. При этом он был очень неосторожен с порохом, когда разжигал огонь: последний проник в рожок с порохом, который он держал в руке, и взрыв раздробил ему кость большого пальца и настолько тяжело его ранил, что сохранением своей руки он обязан исключительно мастерству мсье Роллена, нашего судового врача.

Я воспользуюсь случаем, чтобы сказать здесь, что мсье Роллен, проявляя заботу обо всем нашем экипаже, свое особое внимание уделял тем, кто, как казалось, обладал наилучшим здоровьем. Он заметил у нескольких матросов начальные симптомы цинги в виде опухания десен и голеней, которое проявилось на берегу. Две недели отдыха на суше устранили бы их, однако мы не могли задержаться настолько в заливе Де-Кастри. Мы надеялись, что пивное сусло, настойка из еловой хвои и вытяжка хинной корки, подмешанные в питье, рассеют эти слабые симптомы и что мы дадим отдых нашим командам тогда, когда сможем достаточно долго задержаться на берегу.