Путешествие по стране Авто - [46]

— Этот приказ, — сказал он Куинбусу Флестрину, — ты давал, наверное, только для проверки моего послушания.

Куинбус Флестрин удивленно поднял брови:

— Неужели ты думаешь, что я просто проверял, послушный ли ты? Ведь электрический ток может проходить не только по металлу, но и по телу человека. В генераторе медные провода всюду тщательно отделены от железа якоря, для того чтобы ток, уйдя с одной из щеток, обязательно прошел весь свой путь — через катушку зажигания или через лампочку, через сигнал, вообще всюду, где он нам нужен. А если бы ты соединил медь и железо своим телом, ток прошел бы по тебе, как по проводу, и вернулся бы обратно через железное тело машины на вторую щетку, больше никуда не заходя. Не говоря уже о том, что машина осталась бы без тока, это было бы очень опасно и для тебя самого. Проходя по телу, электрический ток может вызвать сильные судороги, может причинить страшную боль, ожог, даже убить. Вот от чего я тебя предостерегал.

— Так вот оно что! — протянул Мэлли.- Оказывается, опасная вещь — это электричество. Но зато какая в нем чудесная сила! Электрический ток может дать и мгновенную искру, и постоянный свет, и даже опустить подъемный мост, преодолев силу пружины…

Лежа в постели, великий техник Мэлли стал строить увлекательные планы, как при помощи электричества можно по всей земле сделать ночь светлой, как день.

— Это же не будет стоить почти никаких усилий, — восклицал он. — Великое дело — вращать якорь!

— Ты так думаешь? — спросил Куинбус Флестрин и засмеялся.

Он принес из гаража и положил на стол старый полуразобранный генератор. Взяв якорь, к шейке которого была приделана ручка, он установил этот якорь шейками на двух стойках и сказал Глюмдаль:

— Ну-ка, поверти!

Девочка с легкостью стала вертеть якорь. Казалось даже, что он крутится сам, а она еле поспевает за ним.

— Ну, вот видите, до чего легко! — с удовольствием воскликнул Мэлли. — Конечно, нам, лилипутам, веретена нужны будут поменьше.

Не отвечая ему ничего, Куинбус Флестрин вставил якорь в круглый футляр. Это был корпус генератора с двумя лапами-полюсами и щетками. Он достал маленькую электрическую лампочку и ввинтил ее в патрон, от которого.отходил двойной медный провод. Куинбус Флестрин подвел концы провода к двум винтам на корпусе генератора.

Мэлли понял, что теперь образовался уже знакомый ему круговой путь с одной щетки якоря на лампочку и с лампочки на другую щетку.

Куинбус Флестрин велел девочке опять вертеть ручку.

Теперь это давалось ей совсем не так легко. Казалось, якорь увяз в клею или в глине. С величайшим усилием Глюмдаль раскрутила его до такой скорости, что тонкая проволочка в лампочке замигала слабым желтым светом.

Мэлли стало ясно, что это в ней бегут электроны, но что их еще очень немного.

Девочку сменил сам Куинбус Флестрин. Он был намного сильнее, и лампочка засветилась ярче. Но и Куинбус Флестрин скоро устал, это было совершенно очевидно.

Мэлли наблюдал все это с большим разочарованием.

— Видишь, — сказал Куинбус Флестрин, — нелегко достается твой даровой свет.

— Но почему? — с удивлением спросил Мэлли.

— А толчки, которые получал мальчик с пальчик, когда оказался на якоре, чего-нибудь стоят? Недаром же дается та сила, которая срывала его с места и гнала по всем проводам, из конца в конец! А разве он был один? Там их было бесчисленное множество! Вот почему так трудно проносить пучки проводов на якоре мимо намагниченных полюсов генератора. Так что сам можешь судить, дается ли твой свет без всякого усилия…

К вечеру того дня, когда происходил этот разговор, Мэлли стало значительно хуже. У него не прошли еще следы от старых ожогов, и теперь они тоже давали о себе знать сильным зудом.

Присутствуя при том, как Глюмдаль делала ему очередную перевязку, Куинбус Флестрин, желая его подбодрить, сказал:

— Это еще ничего. Надо только удивляться, как эго ты тогда совсем не сгорел! Интересно, один ли ты или все вы, лилипуты, сделаны из такого несгораемого материала?

И у них зашел разговор о жаре, который получается в камере сгорания.

Мэлли оживился и спросил:

— А какой же там жар?

Куинбус Флестрин ответил, что такой, при котором легко плавится железо.

— Шутишь! — сказал Мэлли и даже рассмеялся.

Слушая Куинбуса Флестрина, он представил себе снежную бабу, пригретую весенним солнцем. Голова и плечи у нее становятся все более тощими, она перекашивается набок, от нее отваливаются отдельные комья и целые глыбы и тают, образуя внизу все большую лужу. И Куинбус Флестрин уверяет, что такая же участь угрожает и двигателю!

Правда, солнце греет и плавит снежную бабу снаружи, а взрывы должны плавить двигатель изнутри, так что снаружи может быть не видно. Но ведь, путешествуя внутри двигателя,

Мэлли нигде не видел даже следов плавления. Конечно, это только шутки. Однако Куинбус-Флестрин был совершенно серьезен.

— Вот поправишься, — сказал он, — и увидишь, как приходится спасать двигатель от такой горькой участи. И дело тут не только в самом плавлении. Ведь еще задолго до того, как начать плавиться, металл становится мягче и податливее. Кроме того, все материалы от тепла расширяются и притом каждый по-своему. Точно рассчитанные размеры изменяются; даже поршень может застрять в цилиндре, в котором он раньше ходил свободно. Без воды двигатель бы и получаса не проработал.