Путешествие парижанина вокруг света - [10]
Внезапно раздался долгий протяжный вой торжествующих дикарей, и обоих белых, мгновенно связанных, относят на руках в занимаемую ими хижину и бережно опускают на землю.
Доктор в страшном волнении и тревоге сокрушался и вспоминал все многосложные и звучные ругательства, которыми так изобилует провансальское наречие.
Фрике кипел яростью, тогда как Андре хранил пренебрежительное молчание.
Их усадили на циновку, затем, как будто ровно ничего не случилось, снова поднесли ту же бурду, которую они с отвращением оттолкнули от себя. Музыканты снова задули в свои трубы, предвещая новую пытку. Чернокожие проворно принесли трое козел высотой около полутора метров, на которые водрузили все три бадьи с отвратительной гущей.
Оказалось, что каждая бадья имела на дне круглое отверстие, заткнутое пробкой; в это отверстие введена была длинная тонкая кишка с костяным наконечником.
— Бедняги! — простонал доктор. — И вам волей-неволей придется испытать эту пытку!
Между тем два молодых француза с любопытством следили за манипуляциями. Впрочем, им недолго пришлось оставаться в неведении. Вскоре они сообразили, что дикари решили заставить их насильно проглотить отвратительную пищу, и судорожно сжали губы и зубы, чтобы воспротивиться этому насилию.
Но дикари не стали даже пытаться разжать их губы; они без церемонии зажали каждому из них нос и до тех пор держали зажатым между большим и указательным пальцами, покуда несчастные французы, боясь задохнуться, не были вынуждены сами разжать рты.
Этим моментом ловко воспользовались их мучители и ввели им в глотки костяные наконечники, посредством которых отвратительный «нанан бикондо», как его называл бедный Фрике, стали вливать им в рот.
Приходилось или глотать, или давиться. И они глотали, эти несчастные. Так как бадьи были подняты на высоту двух метров, то в силу атмосферного давления постепенно опорожнялись, а желудки злополучных французов являлись приемниками, в которые поступала вся эта бурда из резервуара-бадьи.
Доктор, также подвергнутый этой операции, беспрепятственно предоставлял смеси переливаться в свой желудок, не протестуя ни единым жестом. Между тем лица бедных страдальцев наливались кровью. Глаза становились блуждающими. Обильный пот выступал у них на лбу; они начинали терять сознание. Пытка эта продолжалась около десяти минут. Наконец глиняные бадьи стали пусты; костяные наконечники кишки вынули из судорожно сжатых челюстей. Обед был окончен.
Опытные в этом отношении осиебы соразмерили количество питательной смеси с объемом человеческого желудка. Порция была рассчитана таким образом, чтобы наполнить желудок, но не настолько, однако, чтобы он не мог вынести. Покончив с этой операцией, туземцы удалились, оставив своих пленников неподвижными на циновках, как несчастных животных, обреченных на насильственный откорм. Их оцепенение продолжалось около двух часов. Томительная жажда мучила их, но, к счастью, мучители оставили обильный запас свежей воды.
Доктор очнулся и заговорил первым:
— Ну что вы скажете на это, друзья мои? А вы, мой бедный Андре, что вы думаете теперь о вашей евангельской проповеди перед этой утонченной гастрономией господ осиебов?!
— Если бы у меня было человек пятьдесят матросов да добрая сабля в руках, я знаю, как бы ответил им.
— А знаете ли, как называется у нас во Франции эта система насильственного откорма? — спросил Фрике. — Это просто-напросто автоматическая гавеза, употребляемая для откорма уток, гусей, пулярок и индюшек!
— Это именно то, что я старался всячески вам объяснить! — ответил доктор.
— И подумать только, что меня очень забавляло смотреть, какие физиономии корчили бедные птицы, когда им вставляли в глотки эти проклятые трубки! Бедняги! Но все же они только птицы, тогда как мы… Но что ни говори, а они очень смышлены, эти негры, что додумались сами до такого приема.
— Так вы полагаете, доктор, они это делают с единственной целью откормить нас? — спросил Андре.
— Ну конечно!
— И это вот этой похлебкой, в которой нет ни единого кусочка мяса! — удивился Фрике.
— Мясо отнюдь не раскармливает, от него не жиреют.
— Вот как?
— Мясо служит для наращения мускулов, тогда как растительные масла, жмыхи и сахар вырабатывают жир!
— Так, значит, человек, который ел бы только одну похлебку, глотал бы целыми стаканами разные растительные масла и целый день грыз бы сахар, стал бы жирен и толст, как откормленный боров?
— Без сомнения, и вот на такой-то «диете» нас и держат эти мерзавцы, которые сейчас напичкали всех жидкой смесью из кукурузной муки и сладких бататов с примесью сахара и пальмового масла.
— Пфа!..
— Так как пальмовое масло, добываемое из красного плода гвинейской пальмы, обладает своеобразным вкусом, до которого эти господа так же лакомы, как белки до орехов, то, откармливая пленников им, они надеются придать их мясу тот же привкус.
— Брр! Вы заставляете меня содрогаться, мой милый доктор! Но скажите, скоро ли мы станем достаточно жирны при таком режиме?
— Это зависит от условий. Если принять в расчет огромное количество специально для этой цели приготовленной пищи, которую они вводят в нас, то при полной неподвижности и темноте в занимаемой нами хижине через два месяца вы разжиреете как нельзя больше, и уже через две недели станете достаточно жирны и вкусны, чтобы годиться на обед этим чернокожим гурманам!
