Путешествие - [5]

Серега слушал меня, внимательно глядя в глаза.

— Ты неважно выглядишь, Володя, — заметил он, когда я замолчал.

— А что ты хочешь, ведь я — убийца. Можно сколько угодно говорить о том, что путешествие — это сон или бред фантазии, но я-то знаю, что это — я. Я и теперь понимаю мотивы, руководившие мной тогда. Они живут где-то внутри меня. И меня мучает сомнение — существует ли вообще для меня выбор в жизни? Или я как камень, который толкнули с горы, и он должен теперь катиться до тех пор, пока не достигнет самой нижней точки. Я вот рассказываю тебе, а сам думаю: может быть, жизнь моя такая же, как этот сон? Механизм заведен, и деваться мне некуда. Конец предопределен. Как бы я ни метался из стороны в сторону…

Серега налил водки и придвинул мне стакан. Я залпом опустошил его, даже не заметив горечи.

— Осталось рассказать самый конец. Когда я душил Светлану, у нее были очень странные глаза. В них был не только испуг и не только ужас… В них было что-то еще… Что-то, чего я никогда прежде не видел. Может быть, тайна жизни и смерти? Не знаю… В общем, когда я решил покончить с собой, то захотел сделать это красиво. Мне еще раз захотелось посмотреть в глаза тому, кто умирает. И тогда я решил повеситься перед зеркалом. Снял вот эту люстру, привязал веревку, подставил табурет… И до последнего смотрел на свое отражение в зеркале…

— Ну и как, увидел? — спросил Серега.

— Вот этого-то я как раз и не помню! — я с силой хлопнул ладонью по столу.

Наступила тишина. Серега сидел напротив и сосредоточенно курил. Затем он встал.

— Володя, дай мне адрес Савельева.

— Зачем?

— Я тоже хочу совершить путешествие.

— Не советую.

— Ты жалеешь о том, что случилось?

— Не знаю.

— Но ты хотел бы вернуться на две недели назад, чтобы ничего не было?

— Не знаю. Какое это имеет значение? Все равно это уже невозможно.

— Но ты хотел бы?

— Нет….

— Тогда зачем ты меня отговариваешь?

Я посмотрел на него долгим взглядом. Он ответил тем же. Многие годы мы были лучшими друзьями. Я знал, что окажись я в беде, он будет единственным, кто не оставит меня на произвол судьбы. Я молча встал, вышел из кухни, взял трубку и набрал номер Бориса Львовича. Длинные гудки сменились голосом с кассеты. Автоответчик.

— Борис Львович, — сказал я, — к вам хочет зайти мой друг. Он решил отправиться в путешествие. Примите его, пожалуйста.

Затем я вырвал лист из блокнота и записал на нем адрес с телефоном профессора.

— Договаривайся сам. Я его предупредил.

8

Когда Серега ушел, я внезапно почувствовал себя осиротевшим. Пока он находился рядом, я был не одинок. Теперь воспоминания нахлынули с новой силой. Чтобы как-то отвлечься, я сел за компьютер и принялся набирать текст будущей статьи. Спустя некоторое время поймал себя на том, что пишу о своем путешествии. Перечитал. И решил послать все это Савельеву. Пусть прочтет. Он хотел моего рассказа, так пусть получит и успокоится.

Когда я закончил, времени было уже за полночь. Я выключил компьютер и пошел раздеваться. Безумно хотелось спать.

На следующее утро шеф послал меня с заданием за город, так что я весь день провел, бегая рысцой по пересеченной сельской местности. Савельев напрочь вылетел у меня из головы. Я вспомнил о нем только вечером, когда, придя домой, привычно полез проверить содержимое электронной почты. В ящике оказалось письмо. Я вывел его на экран и прочел. Савельев длинно и витиевато приносил извинения за то, что мне пришлось пережить, и объяснял, что эффекта полной реальности сна достиг совсем недавно. Пробежав глазами эту часть письма, я наконец добрался до существа вопроса.

«Несколько дней назад я решил совершить путешествие сам, — писал Борис Львович. — Моя мечта сбылась. Мое изобретение в будущем оценили. Я увидел собственными глазами, как за несколько сеансов сна неисправимого вора-рецидивиста перековали в законопослушного гражданина. Жизнерадостный парень, хоть и преступник, на моих глазах превратился в безвольную груду мышц с пустыми глазами. Мне этого хватило. Не хочу быть многословным. Я провел в путешествии несколько лет и успел разобраться, что к чему. Мне удалось уничтожить прибор прежде, чем он окончательно вышел из-под моего контроля. Однако мною заинтересовались влиятельные структуры, пожелавшие воссоздать его. И тогда я ушел из жизни, пустив себе пулю в лоб.

С тех пор я нахожусь в раздумьях. Пока еще не знаю, к чему приду, но, полагаю, ваше письмо поможет мне сделать правильный вывод.

Ваш профессор Савельев».

9

Я откинулся на спинку стула и задумался. Но не успел еще собрать мысли в кучу, как послышался звонок в дверь. На пороге стоял Серега.

— Слышал последнюю новость? — спросил он, едва я открыл дверь.

— Полагаю, что сейчас услышу, — ответил я.

— Твой Савельев погиб. Пожар в его доме. Я только что оттуда. Лаборатория сгорела дотла. Я приехал к нему на прием, а там вовсю орудуют пожарные.

— И что говорят?

— Вероятнее всего — поджог. Видимо, с целью замести следы убийства. Говорят, к нему приезжали какие-то люди на иномарке. Судя по виду, не то политики, не то бандиты.

— А профессор?

— Нашли в спальне. Труп обгорел, но сразу видно, что Савельев был мертв еще до пожара. На шее — остатки веревочной петли. Только мне непонятно, зачем веревка, если они собирались дом поджигать? Зря только следы оставили.