Путешествие на всю жизнь - [29]

Весной, довольно рано, начинает петь и небольшая зеленая птичка — зеленушка. Только в это время, пока еще мало листвы, ее и можно разглядеть — потом зеленую в зелени и не увидишь. Но услышать можно. И тогда поймешь, почему ее прозвали «лесной канарейкой».

А вот у этой птички голосок негромкий, песенка не очень запоминающаяся, но узнать птичку и запомнить легко: грудь у нее ржаво-коричневая, горлышко — черное, спинка — голубая, хвост — ржаво-красного цвета и всегда подрагивает. От этого кажется, что в кустах вспыхивает красный огонек. За то и получила имя птичка — горихвостка. По такому подрагивающему и «горящему» хвосту ее легко узнать и запомнить.

И эту коричнево-бурую птичку легко узнать и запомнить. Надо только дождаться, когда она взлетит с макушки дерева. Взлетела косо вверх, и тотчас же воздух огласился трескучим «тир-тир-тир…». Поднявшись на несколько метров, птичка на мгновение застывает в воздухе и планирует вниз, издавая при этом протяжный ясный свист. Сядет птица на макушку дерева, посидит немного молча и снова взмывает вверх. Это лесной конек.

Но так конек ведет себя весной. Летом он не взлетает — поет сидя на верхушке дерева. Но по-прежнему его песня состоит из двух совершенно разных частей — трескучего «тиррр» и протяжного посвиста.

Зазвенела еще одна песенка. И вдруг оборвалась, закончилась коротким писком. Птичка вроде бы чего-то испугалась и взлетела. Может быть, испугалась меня? Я остановился, птичка опять уселась на ветку и запела. Но через минуту-другую песенка снова оборвалась «на полуслове», а птичка опять, подпрыгнув, взвилась вверх. И так весь день птичка будет подпрыгивать, взвиваться на какие-то мгновения, потом усаживаться на ветку. И никого она не пугается. Просто охотится — ловит пролетающих мимо комаров, маленьких бабочек и, конечно же, мух. Поэтому и называется — мухоловка.

В нашем лесу живет несколько видов мухоловок. Они немного отличаются друг от друга окраской (а малая и величиной), но образ жизни у всех очень похож.

За мухоловками очень интересно наблюдать. Но еще интереснее наблюдать за вертишейкой — буровато-серой с пестринами и черным рисунком птицей. Если я услышу в птичьем хоре ее громкое «кей-кей-кей», «ти-ти-ти», обязательно стараюсь проследить за этой птицей. Иногда мне удается стать свидетелем очень любопытного зрелища. Надо только не спускать глаз с вертишейки.

Вот она перестала кричать и скрылась в дупле. Возможно, там у нее птенцы. Охотников поймать вертишейку или полакомиться ее птенчиками немало. Я видел, как белка — наверное, она следила за вертишейкой — ринулась к дуплу, едва птица скрылась в нем. Белка сунула мордочку в дупло, но тут же стремительно отскочила и бросилась прочь. А из дупла высунулась змеиная голова. Неужели змея опередила белку — забралась в дупло раньше и уже съела птицу? Или птица и змея как-то уживаются в одном дупле?

Нет, все гораздо проще и гораздо интереснее: змею «изображает» сама птичка. При опасности она умеет так вытягивать шею, поворачивать голову, да к тому же еще и шипеть при этом, что многие принимают ее за змею.

В конце весны наступает время, когда я прихожу в лес не утром, а под вечер. Нередко встречаю там людей. Я не спрашиваю их, зачем они пришли в лес именно сейчас, они не спрашивают меня. Мы догадываемся и без вопросов. И ждем. Иногда ждать приходится долго, а иногда уже на подходе к лесу я слышу первые трели. И тогда невольно стараюсь ступать как можно тише. Мне кажется, что в эти минуты вся жизнь в лесу замирает, будто заколдованные удивительным голосом, умолкают птицы и звери, перестают шелестеть листьями деревья.

Это запел соловей.

Поет он месяца полтора — до конца июня. Лишь когда в гнездах появляются маленькие соловушки, умолкает: ему уже не до пения — только и успевай приносить еду детишкам.

Ночью можно услышать не только соловья. Иногда вдруг ночную тишину прорежет сильная серебристая трель. Это над лесной вырубкой взвилась маленькая птичка и залила пением все вокруг. Юла — лесной жаворонок. Она начинает свою песню задолго до рассвета, но в отличие от других ночных певцов не прекращает пение и днем — поет до позднего вечера. Время от времени спускается она на землю, чтоб покормиться насекомыми, и снова с неба в густые кроны деревьев, в шепчущие кустарники и шелестящую траву сыплются серебристые звуки «юлиюлиюлиюли… люлюлюлю… ильююльюль…». За эту песенку и прозвали птичку юлой.

Уже зацвела черемуха, уже прилетела красненькая птичка — чечевица и, прыгая по кустарникам, распевает «чи-чви-чиу», «че-че-ви-чью» — песенку, за которую и получила свое имя, а одного из главных певцов еще нет. Значит, еще недостаточно густы деревья, еще не могут они спрятать одну из самых красивых птиц нашего леса — иволгу. Наконец, с верхушки какого-нибудь высокого дерева раздается красивое, похожее на звуки флейты, пение. На самой верхушке, освещенной солнцем, будто золотой, сидит самец иволги и поет. Вдруг песня оборвалась, и птица нырнула в листву. И сейчас же оттуда донеслись кошачьи завывания. Неужели кошка? Даже знающему человеку в первую минуту трудно представить себе, что эти звуки издает птица, которая только что пела. Но это так — испуганная иволга кричит противным кошачьим голосом. Недаром же зовут ее и «лесная флейта» и «лесная кошка»!