Путешествие на всю жизнь - [16]

И вот пришло время, когда я мог приступить к своему опыту. Заранее проверив все подступы к муравейнику, я определил, что к нему (или от него) идет семь дорожек, которыми пользуются муравьи. Конечно, хорошо бы перекрыть все семь дорожек, но я был один, а одному это сделать невозможно. Ну что ж, проведу эксперимент и без ассистентов.

Вооружившись всем необходимым — часами, пинцетом, пробирками, я занял свой пост. Заметил время и приступил к делу. Первый муравей, которого я ограбил, тащил крошечную гусеничку. Он отдал мне ее без сопротивления и, потоптавшись немного, побежал обратно. А в это время уже на дорожке появилась целая процессия — несколько муравьев тащили большую муху. Она тоже оказалась в пробирке. За толстую гусеницу пришлось повоевать — муравьи, тащившие ее, не хотели отдавать добычу, а один даже повис на ней.

Прошло всего несколько минут, и пробирка уже почти наполнилась. Я взял следующую.

Ровно час грабил я муравьев на дороге, как самый последний бандит, хотя и утешал себя мыслью, что после проверки отдам им обратно всю добычу.

Через час я отошел от муравейника, расстелил на траве лист бумаги, вытряхнул на него содержимое пробирок и стал считать. Считал и сам себе не верил. Около трехсот насекомых и их личинок! И это лишь за один час и на одной дорожке. А ведь активны муравьи часов 10–12, и дорожек, ведущих в муравейник, — семь. Если перемножить мою добычу на часы работы муравьев, а потом это на количество дорожек, получится больше 20 тысяч насекомых. Больше 20 тысяч насекомых уничтожают жители муравейника за один свой рабочий день! Чтоб уничтожить такое количество насекомых, большой пестрый дятел, например, должен работать 20 дней, а большая синица два месяца.

Когда я рассказал о своем опыте леснику, он только улыбнулся. И сказал, что это не так уж много, даже скорее мало. Обычно обитатели среднего муравейника уничтожают за летние месяцы 5, а то и 8 миллионов насекомых. Значит, за день в два — два с половиной раза больше, чем я насчитал.

В лесу много разных муравьев. Не все они одинаково полезны. Но у всех муравьев очень сложная и еще до конца не изученная людьми жизнь, у них еще много своих тайн. Чтоб открыть их, надо много времени, много знаний, много терпения и настойчивости. А ведь есть люди, которые, придя в лес, разрывают муравейники, надеясь увидеть, что там, внутри. Да ничего эти люди не увидят! Только погубят муравейник.

И, встретив в лесу такую разрушенную муравьиную кучу, я долго стою около нее и думаю: как бы объяснить людям, что этого ни в коем случае нельзя делать?!

Новая пестрокрыльница

С первых теплых дней и до первых заморозков у всех, кто наблюдает за насекомыми, полно работы. А у некоторых не очень опытных наблюдателей глаза разбегаются и голова идет кругом: столько объектов для наблюдения. Это и так и не так. За одними насекомыми можно наблюдать все лето или несколько месяцев, а других увидишь только в определенное время.

В середине лета идешь по полянке или опушке, а из-под ног брызги разлетаются. Шагнул осторожно, а будто сильно топнул по луже — в разные стороны полетели капли. Если поймать такую «капельку», ею окажется маленькое насекомое — серое, или желтое, или коричневое — кобылочка. А ведь в начале лета их не было. Верно. Но зато здесь было другое: на траве, на цветах висели комочки пены, похожей на слюну. Будто и правда кто-то пришел сюда и стал плеваться. Фу, безобразие какое!

Но если приглядеться к этим «комочкам», можно заметить, что они чуть-чуть шевелятся, что из комочков этой «слюны» то и дело что-то высовывается. Может быть, маленькое насекомое случайно попало туда и никак не выберется из густой пены? Один мой знакомый, с которым мы гуляли по лесу, так и подумал и бросился на помощь «гибнущим» насекомым. Но вскоре он отказался от своей затеи: во всех комочках пены сидели такие же крошечные существа. А комочков было очень много. Что же, эти насекомые нарочно забрались в пену? Да нет. Сначала они прочно уселись на стебельки растений, а потом «организовали» вокруг себя такую пену. Делают они это так: высасывая сок из растения, насекомые тут же выпускают его и при этом очень быстро двигают ножками. Жидкость взбивается, превращается в пену, а чтоб она не стекала на землю, насекомые выделяют в нее особое клейкое вещество. Насекомое, которое делает такую пену, называется слюнявицей. Но это не точно. Слюнявица — личинка тех самых кобылочек, которые прыгают — «брызгают» в середине лета из-под ног. Когда появляются кобылочки, слюнявиц уже не увидишь, так же, как не увидишь кобылок весной и в начале лета.

А осенью, говорят, мухи начинают больно кусаться, будто бы чувствуя свою близкую гибель, они хотят напоследок отомстить людям за то, что те их гоняли, морили, травили. На самом же деле все мухи как вели себя все лето, так ведут себя и осенью. Но осенью появляются другие мухи — жигалки. Те действительно кусают. Значит, так: слюнявицу, допустим, можно увидеть в начале лета, кобылку — в середине, жигалку — в конце. Одних бабочек, например, таких, как крапивница, можно увидеть с весны до осени, других, таких, как, например, тополевый ленточник, можно увидеть только в середине лета, третьих, таких, как зимняя пяденица, только осенью. Но есть бабочки, которых можно увидеть и в начале лета и в конце. Но только в разном «наряде».