Путешествие из Неопределенности в Неизвестность - [46]

– Да, я так считаю, – уверенно ответил я, внимательно глядя на пожилого незнакомца, как и он на меня, – не надо демагогии! Хватит нам всяких сказок об особом пути страны, нужно жить дружно с миром, не надо ругаться с разными странами, которые давно дружно живут и не портят свои отношения из-за иностранных продуктов или напитков!

После паузы помрачневший незнакомец молвил:

– Ваша прозападная позиция мне ясна! Милейший, вы ошибаетесь…

– Неужели?

– Совершенно верно, – продолжал незнакомец, теребя свою рыжую окладистую бороду и продолжая пристально глядеть на меня, – ошибаетесь! Вот я видите, как хожу и во что одет?

– Вижу, – усмехнулся я.

– Напрасно смеетесь, – ответил незнакомец, – напрасно!.. Да-а, как изменились люди у нас, как они не любят собственную страну, рядясь во всякие иностранные одёжи и слушая чужую музыку! Как они любят чужие напитки, как они поклоняются этому треклятому Западу!

– Никто не поклоняется, – возразил я, стараясь больше не смотреть на своего навязчивого собеседника, – лично я никому не поклоняюсь! И я не делаю кумира из разных лиц…

Мне одинаково что наша вода, что западная…. Главное, чтобы она была бы приятной на вкус и чтобы она была бы изготовлена по всем технологиям, какие соответствуют качественным напиткам! То же в отношении всякой одежды, я не буду рядиться во всякие рубахи и одевать лапти, чтобы потом утверждать, что я патриот!

– Вы не патриот, – заключил мой собеседник, – как вас зовут?

– Васей меня зовут… А вас как?

– Меня звать Никодим Ростиславович, – гордо ответил мой собеседник.

– Вот как? – удивился я. – Какое редкое имя у вас!

– Вестимо так, – ответил довольный Никодим, поглаживая рыжую бороду, – сейчас так никто не называет своих детей… Это я сам себе новое имя придумал… Ранее меня назвали Петром, но я не хотел носить это имя из-за неприятия царя Петра Первого!

– ??

– Чего удивляться? – ответил Никодим. – Я не люблю всяких западников, ясно? А царь Петр вел нас всех, нашу громадную державу в Европу, учиться у Запада! Это я не приемлю!

– Да, – произнес я, – а вы знаете какой у нас век сейчас? Какой год?

– Это… это к чему?

– А к тому, – ответил я, – что сейчас не 15 или 16 век, а 21 век… И что всякие пустые разговоры о плохом и хорошем царе не актуальны! И споры западников со славянофилами тоже не актуальны, хотя нередко кое-где встречаются беседы, точнее, всякие ругательные статьи некоторых славянофилов о своем неприятии Запада!

– Видите, сами говорите, что есть еще честные люди на Руси! – обрадовался Никодим. – Я не читаю сейчас, дорого покупать эти газеты и журналы!

– Напрасно не читаете, хоть в библиотеку можно сходить, можно почитать там и газеты, и журналы… Но такие статьи, о которых я упомянул, крайне редки и их читают точно такие редкие экземпляры, какие и пишут подобные статейки!

– Ох, как вы не любите патриотов!

– А вы не следите за своей свечкой? – усмехнулся я, глядя на затухающее пламя свечи.

– Нет, слежу, – ответил Никодим, беря свечку в руки.

– Абсурд!! Царство абсурда!! – завопил внезапно Маэстро.

Я глянул в коридор, думая, что появились новые пассажиры.

Действительно: в коридоре я увидел двух крупных дам, которые тащили за собой чемоданы на колесиках и постоянно охали.

Инфляция!! Дебилизация!! Прострация!! Кастрация!! Монетизация!! Имитация!! Инфляция!! Кастрация!! Сатисфакция!! Девальвация!! Прострация!!

– Это кто ж так орет здесь? – услышал я недовольный возглас одной дамы в коридоре.

Я поспешно прикрыл дверь купе, не желая больше знакомиться ни с кем.

– Абсурд!! Царство абсурда!! – вновь завопил Маэстро, сидя на столике возле окна.

– Молчать, Маэстро! – крикнул я, устав от общения с разными пассажирами и от криков попугая.

Дверь купе приоткрылась, в купе вошли двое крупных дам.

Сказать только, что они были крупными и всё, значило не сказать почти ничего! Я понимаю, что у нас в стране все рослые и крупные, женщины тоже не лилипуты, но всё имеет свои рамки, иногда просто противно глядеть на некоторых женщин, крупных, толстых и очень высоких, которых я называю про себя в шутку «дама-шкаф».

Вот именно такие две дамы-шкафа вошли в наше купе, после чего мне стало совсем неуютно и не так просторно, как было ранее. Они весьма недовольно поглядели на нас обоих и на моего кричащего попугая, хмыкнув и продолжая стоять у двери.

Обе дамы-шкафа были ростом выше среднего, весом примерно 120 килограмм или чуть более, одеты были одинаково: в темные плащи и коричневые туфли. Одна из них была блондинка, а другая – брюнетка. Их можно было различать только по цвету волос, в остальном они были одинаковы, может, были сестры? На воротниках их плащей я увидел значки с надписью: «Хочешь похудеть? Спроси как!»

Прочитав это, я не удержался от смеха.

– И чего смеешься? – грубо спросила меня дама-шкаф № 1, продолжая стоять у двери.

– Это он над нами? – спросила дама-шкаф № 2.

– Простите меня за смех, – попытался я извиниться перед ними, еле удерживая смех и пытаясь не смотреть на дам, – я не хотел вас обидеть… Уж поверьте мне!

– Да? – с недоверием спросила дама-шкаф № 1.

Я кивнул, спрашивая далее обеих дам о цели их визита в наше купе, может, они ищут кого-то? Но обе дамы-шкафа отрицательно ответили мне на этот вопрос, представившись сотрудниками телевидения «Останки».