Путешествие из демократии в дерьмократию и дорога обратно - [43]

Это вопрос вопросов, вызывающий подавляющее количество споров и ссор между самими русскими. Они ведь понимали, что среди них достаточно много хитрых мудраков, норовящих тяготы службы России или обществу переложить на других. Понимали, что при пользовании общими благами своего народа-семьи найдутся любители отхватить побольше. Оценить точно вклад каждого в благо семьи, рассчитать пользу его службы ей – невозможно. Эта невозможность требовала точного равенства в распределении общих благ, и каждый русский тщательно следил, чтобы это равенство не нарушалось. Он в принципе всегда был готов бесплатно служить народу вместе со всеми, но не готов был бесплатно содержать бездельничающего мудрака.

Это очень напоминает детское мировоззрение. Представьте детей за столом перед огромным тортом, и каждый берет примерно равные куски Но вот один ребенок выхватил непомерно большой кусок. Это немедленно вызывает зависть и жалобы на него отцу, и если после этого отец хлопнет юного мудрака ложкой по лбу, то это вызовет у остальных детей одобрение.

Рассказывал очевидец. Во время последней войны отступающие немцы проходят через деревню. Дождь, на улице непролазная грязь. Перед избой на дороге застряла легковая машина. На завалинке избы сидит дед. Из машины выскакивает немецкий офицер, шофер останавливает грузовик, просит помощи. Офицер подходит к деду: «Давно здесь живешь?» Дед решил, что офицер интересуется его родословной: «Всю жизнь, и отец мой здесь жил, и дед, и прадед...» — «Что же ты, русиш швайн, до сих пор дорогу перед домом не вымостил?» – обрывает его офицер.

Действительно, почему? Скорее всего потому, что дорога-то общая, что же он как дурак будет общую дорогу делать, а другие нет. Вот если бы всех кто-нибудь заставил, тогда – да, тогда как все.

Исследователи русской деревни единодушно замечают, что если нет индивидуального стимула труда, то на общественных работах, скажем, на барина, без понукания все русские будут равняться на худшего. Даже невестки одной семьи при работе на семейном поле без присмотра свекра или свекрови, скорее всего, выберут темп самой худшей работницы.

Делить что-либо между русскими – большая проблема, нельзя ошибаться, иначе даже маленькая ошибка может вызвать большой скандал.

Когда русским приходилось собираться в артели, в которых доход делился поровну, главной задачей артельщика было не только следить за тем, чтобы никто не работал меньше, чем все, но и за тем, чтобы сильные не работали больше, чем все. Иначе проблемы при дележке. Кстати, объективно разделить может только артельщик, который не зависит ни от кого из членов бригады. Но если его выбирать, то кто-то проголосует за и будет мил артельщику, а кто-то против и не мил.

Автору приходилось цифрами проверять это положение. Как-то по долгу службы он проводил социологический опрос среди рабочих завода: кого из своих начальников они считают нужным избирать — бригадира, мастера или начальника цеха.

Начальника цеха захотели избирать 70 процентов, мастера – 30 процентов, а бригадира – 14 процентов. Все, кто непосредственно работали с людьми, подтвердят правоту этого положения.

Эту русскую справедливость можно назвать как угодно, но она действует, и ее невозможно не учитывать.

У автора в цехе работали лаборантами три молодые специалистки, подруги, две из них были членами цехкома. Одной полагалась квартира, и при очередном распределении две ее подруги, члены цехкома, горячо поддержали кандидатуру своей однокашницы на получение квартиры. Но случилось непредвиденное уже после распределения – квартиру у цеха отобрали. На следующем распределении эти две подруги яростно протестуют против предоставления квартиры той, за которую они голосовали на прошлом заседании цехкома. Автор ничего не может понять, сами подруги ничего не объясняют. Может, автор так бы ничего и не понял, но опытная женщина, руководитель с большим стажем, объяснила: «Они трое окончили один и тот же техникум, пришли в одно и то же время, но недавно, уже после первого распределения квартир, у нас открылась одна вакансия инженера, и мы назначили на нее ту, которой полагалась квартира. Подруги ей этого простить не смогли».

Три уборщицы, две работают с 8 утра до 5 вечера, одна с 6 утра без обеда до 2 дня. Две другие жалуются автору: – Она уходит в 2. – Но она начинает работу в 6. – Пусть начинает в 8. – Технологически надо начать в 6. – Пусть уходит в 5. – Но она начинает в 6! Может, вас назначать на эту работу по очереди? – Не хотим. Пусть уходит в 5! – Идите к... своей работе, разговор закончен!

Через пару месяцев обе эти работницы подали заявление на увольнение — не смогли вынести «несправедливости».

Четверо рабочих чисто украли три холодильника, продать не захотели, разделить на четверых не смогли. Спустя некоторое время обделенный донес на себя и товарищей.

Над этим можно смеяться, можно негодовать, но это мы – русские. И это тоже наша национальная черта.

Когда я смотрю на тех людей в российском правительстве, которые собрались разделить и раздать землю и государственную собственность в частные руки, не могу скрыть своего восхищения – это геройские ребята. Ничего не могу сказать про то, есть ли у них мозги – не знаю, но ребята они геройские.