Путешествие домой - [35]

11

Я с трудом протиснулся в переполненный автобус, отправлявшийся в Кабул. По обе стороны салона на всю его длину стояли две деревянные скамьи, на которых сидели пассажиры. Между скамьями на полу ехала домашняя живность. Курицы громко кудахтали и хлопали крыльями, роняя перья. Рядом, гордо выпятив грудь, кукарекали петухи. Овцы истошно блеяли, сбившись в кучу вокруг своего хозяина. По салону летал рой мух и каких-то других экзотических насекомых. Козы в поисках съестного тыкались в колени пассажиров. Одна особенно общительная коза заискивающе посмотрела мне в глаза и тут же с энтузиазмом принялась жевать мою штанину. Должно быть, мои джинсы действительно были хороши на вкус, поскольку тут же за вторую штанину ухватилась другая коза На колени ко мне вскочил цыпленок и стал клевать мне ноги.

Для пассажиров автобуса, с улыбкой поглядывавших на меня, этот передвижной скотный двор был обычным делом. Казалось, что они тоже испытывали культурный шок при виде длинноволосого иностранца в грязных джинсах и серой водолазке. Автобус остановился. Пассажиры вышли, расстелили в пустыне коврики, повернулись лицом к Мекке и стали молиться. Не считая животных, в салоне остался только я.

Я вычитал где-то, что человек, не развивающийся духовно, подобен двуногому животному. Хотя я находился в духовном поиске и интересовался самыми разными религиями, я, тем не менее, еще не выбрал свой путь. Вот почему, пока правоверные мусульмане молились снаружи, я предпочел остаться среди домашнего скота, от которого я пока, увы, мало чем отличался.

Кабул, расположенный на высокогорном плато и окруженный заснеженными горными вершинами, был очень красив. Бывшая столица империи Великих Моголов, он до сих пор оставался самым важным городом Афганистана. В Кабуле я снова встретился с Джеффом и Рэмси. Они ждали меня здесь уже почти неделю, и им не терпелось продолжить путешествие в Индию по старинной дороге, проложенной еще англичанами. В Пакистан мы решили добираться через перевал Хайбер. Ранним утром мы пришли на автобусную станцию, и Джефф купил нам всем билеты. У двери автобуса стояли инспекторы иммиграционной службы и проверяли у пассажиров документы. Джефф и Рэмси благополучно прошли все необходимые формальности и сели в автобус. Но, когда очередь дошла до меня, произошло какое-то недоразумение. Инспектор забрал у меня паспорт и повел в отделение иммиграционной службы. И как раз в этот момент автобус, к ужасу моему, завелся и поехал. Мой билет остался у Джеффа и Рэмси, которые даже не заметили моего отсутствия. Оказалось, что чиновники иммиграционной службы неправильно прочитали дату моего выезда из страны. Разобравшись в ситуации, они отпустили меня.

Так я остался в Кабуле один, не зная, что делать дальше. О том, чтобы ехать одному на попутках через перевал Хайбер, снискавший недобрую славу одного из самых опасных мест на Земле, не могло быть и речи. Я слышал немало зловещих рассказов об этой пограничной области между Афганистаном и Пакистаном, где заправляют воинственные племена, не признающие никаких законов. Подобно жителям американского Дикого Запада, они считали заряженную винтовку главным аргументом в любом споре и промышляли убийствами и грабежами. Мне говорили, что они устраивают вооруженные засады на туристические автобусы и грабят, а иногда даже убивают пассажиров. Я слышал, что автобусные компании вынуждены платить дань вождям этих племен, чтобы обезопасить жизнь пассажиров. Трудно было сказать, насколько эти рассказы соответствовали действительности, но выяснять это самому у меня не было никакого желания. Денег на билет не было, и я не представлял себе, что делать дальше. В полном одиночестве я бродил по улицам Кабула, размышляя о неожиданных поворотах в моей судьбе.

Так прошел день. С наступлением ночи заметно похолодало. Теплой одежды у меня не было, и идти мне было некуда.

Взошедшая на небе полная луна казалась глыбой льда. Дрожа от холода, я сел на обочину и достал гармонику. Закрыв глаза в медитативной трансе, я поднес гармонику к губам и стал изливать в песне свое сердце. Когда я открыл глаза, то обнаружил перед собой стройную молодую женщину с растрепавшимися на ветру русыми волосами.

«Ночь на дворе, как ты еще не замерз без теплой одежды?» — она смотрела на меня, поеживаясь от холода. Поймав на себе исполненный сострадания взгляд ее блестящих голубых глаз, я рассказал ей о своих злоключениях.

«Я из Голландии, — сказала в ответ женщина, — но уже несколько лет живу в Кабуле. Почему бы тебе не переночевать у меня дома, в тепле?»

Я с благодарностью последовал за ней. После холодной улицы теплый, хорошо обставленный дом показался мне раем. На окнах висели зеленые и золотистые шторы, в центре комнаты стоял дорогой обеденный стол со стульями, а у стены расположился мягкий белый диван. На него и усадила меня хозяйка этого чудесного жилища. Я не видел ничего подобного с тех самых пор, как покинул свой родной дом в Хайленд-Парке. Мне казалось, что это было сто лет назад. Голландка пригласила меня к столу и стала потчевать свежим хлебом с маслом, запеченными овощами, а на десерт меня ждал шоколадный торт. Я было подумал даже, что ничего не потерял, не попав на автобус.