Путешествие домой - [124]

Я начал понимать, что смирение не означает трусливого бегства от проблем реальной жизни. Наоборот, подлинное смирение призвано помочь мне мобилизовать все свои силы на то, чтобы преодолеть любые трудности, не поступаясь своими идеалами, не теряя уважения, благодарности и любви, и таким образом стать, насколько это вообще возможно, инструментом божественного промысла.

В настоящем смирении куда больше величия, чем в нашей прискорбной потребности ставить себя выше других. Смирение оберегает нас от высокомерия и презрительного отношения к тем, кого мы привыкли считать ниже себя. Оно же защищает нас от зависти к тем, кто в чем-то превосходит нас. Смиренный человек не приписывает себе никаких заслуг — за все свои достижения он благодарит Бога и тех, от кого получал поддержку.

Смиренное сердце позволяет легко признавать свои ошибки и открывает сердце навстречу новому. Взращивая в себе смирение, мы не уничтожаем наше «я», а, наоборот, высвобождаем свое подлинное «я», вечно излучающее любовь к Богу и всему сущему.

Мне стала открываться одна из самых глубоких тайн: чем больше человек развивает в себе эти возвышенные качества, тем яснее он ощущает себя крошечной частицей Бога, слугой всех и вся. Единственной радостью Ганашьяма была возможность бескорыстно служить другим. Ганашьям Баба был одним из самых счастливых и самых богатых людей, повстречавшихся мне на моем пути, — простой человек, который просто любил Бога.

9

Вечерело. Под темнеющим небом на берегу реки гудели комары. Вдруг из-под камня, на котором я сидел, бесшумно выползла черная змея, то и дело стреляя блестящим языком. Мне стало страшно. Поймав себя на этом, я стал размышлять. Страх повелевает нами. Страх заболеть, потерпеть неудачу, разориться, разочаровать других. Мы страшимся врагов, воров, мошенников и даже сомнений в правильности жизненного пути. Почувствовав, как комар впился мне в лодыжку, я подумал, что любое из этих крошечных насекомых может убить меня, заразив малярией. И куда подевалась та змея? Конечно, — думал я, — нужно заботиться о своей безопасности, но чрезмерный страх может либо стать преградой на моем пути, либо ввергнуть ум в пучину беспокойств. На руках у матери ребенок избавляется от всех страхов. Он верит, что здесь ему ничто не угрожает. Одни развивают в себе подобную веру через научное познание мира или философию, другие верят по простоте душевной. Но, в любом случае, вера приносит покой и умиротворение. Настоящая вера, — продолжал размышлять я, — возникает либо от соприкосновения с высшей реальностью, либо от общения с теми, у кого такая вера уже есть. Вскоре меня ждало очередное приключение, которое подтвердило эту истину и стало важной вехой в моем путешествии вглубь себя.

В один прекрасный день Кришнадас Бабаджи с Бон Махараджем и Асимом порекомендовали мне съездить на Варшану. Я тут же вспомнил просьбу Ганашьяма. Обычно Ганашьям ничего не просил у других. Это было не в его правилах. Поэтому, когда Ганашьям попросил меня посетить Варшану, я понял, что таким образом он, со свойственной ему деликатностью, просто хотел указать мне дорогу к более глубоким тайнам духовного пути.

Кришнадас Бабаджи посоветовал мне остановиться у одного святого человека, живущего в затворничестве на холмах Варшаны. Варшана — небольшой город, расположенный километрах в тридцати от Вриндавана. Это место связано с именем Радхи, и все многочисленные озера, сады, дворцы и храмы Варшаны посвящены ей. Чтобы попасть к отшельнику-садху, мне сначала пришлось долго карабкаться по широкой лестнице, вившейся вокруг горы. На вершине стоял храм со множеством куполов, шпилей и арок. Дорога вела дальше, и я, переведя дух после крутого подъема, пересек храмовый двор и вышел к утопающему в цветах саду. Затем я миновал еще один храм, по виду больше напоминавший дворец, и спустя несколько минут очутился на тропинке, пролегавшей через лес. В лесу бегали мартышки, важно расхаживали павлины и пели диковинные птицы.

Я шел, тихо повторяя мантру Харе Кришна. Воздух, насыщенный духовной благодатью, казалось, обнимал меня, и мантра звучала в каждой клеточке моего тела. Блаженство охватило меня изнутри и снаружи, и прекрасное, неведомое прежде чувство заполнило мое сознание. Здесь, в лесу Радхи, яркая вспышка духовной любви впервые озарила мое сердце. Я почувствовал, как по всему телу разливается пьянящий нектар. К глазам подступили слезы, и, зажмурившись, я словно увидел, как Радха с Кришной одаривают меня своей любовью и зовут на встречу с ними в моем сердце. Дрожь восторга пробежала по моему телу. Лес, в котором я сейчас стоял, находился в ином мире, за миллиарды километров от Земли.

Преисполнившись благодарности, я продолжал свой путь, медленно повторяя мантру Харе Кришна. Я понимал, что мне просто позволили на мгновение заглянуть в божественный мир и что всё это вскоре исчезнет. Страстное желание удержать и усилить этот духовный опыт охватило меня. В тот день в лесу Радхи я понял, что желание духовной любви, разбуженное мантрой, принесло мне переживания куда более яркие и глубокие, чем всё, что я испытал до этого.