Путешествие Демокрита - [17]

— Далеко не всем, Демокрит, далеко не всем. Жрецы получают мясо в изобилии, а простому человеку случается по нескольку лет не пробовать нечего мясного.

— Почему же? Неужели, если в деревне режут быка, каждому не достанется хотя бы по одному куску?

— Видишь ли, в пищу идут только филейные части, бедра и шея. Это не так много. К тому же, чтобы зарезать быка, надо получить разрешение у жрецов. Жрец осматривает животное и, если найдет его подходящим для жертвоприношения, обертывает его рога листьями папируса, которые скрепляет отпечатком своего перстня. Только после этого быка можно вести к алтарю и резать. По нашим обычаям, человек, который убьет не отобранного жрецами быка, подлежит смерти. А чтобы получить разрешение, приходится отдавать не меньше половины мяса.

— А туловище быка — ребра, лопатки? Кому отдают их? — спросил Диагор, у которого от этих разговоров разыгрался аппетит.

— Туловище наполняют зерном, медом, изюмом и благовониями, поливают маслом и сжигают на алтаре. Ароматный дым поднимается к небесам, туда, где живут боги.

— А голову? — упавшим голосом спросил Диагор. — Неужели и голову отдают богам?

— Нет, — засмеялся Паисий, — голову мы охотно продаем, если удается найти покупателя.

— Почему же вы сами не варите ее? Ведь бычьи головы совсем не дурны, — продолжал спрашивать Диагор, который сейчас не то что бычью голову, но и заплесневелую лепешку съел бы не раздумывая.

— Что ты, — продолжал смеяться Паисий, — ни один египтянин в рот не возьмет ни кусочка мяса от головы. Ведь она же начинена несчастьями.

— Что это значит? — заинтересовался Демокрит.

— А вот что. Жрец, убивая жертву, отделяет голову и произносит над ней заклятие. «Пусть, — говорит он, — те беды, которые нависли надо мной, над этими людьми и над всем Египтом, обратятся на эту голову!» А потом, если голову не удалось продать, мы бросаем ее в Нил, и река уносит все грозягцие нам несчастья вниз по течению.

— Забавный обычай, — с усмешкой сказал Демокрит, — да и не слишком благочестивый. Ведь, продавая начиненную проклятьями голову, вы обманываете покупателя.

— Никого мы не обманываем, — обиделся Паисий. — У каждого народа свои порядки. Каждый считает свои обычаи самыми лучшими, а над чужими смеется. А посмотри со стороны, и греческие нравы покажутся ничуть не менее смешными и дикими, чем нравы каких‑нибудь индийских людоедов. Ведь рассказывает же историк Геродот, что персидский царь Дарий позвал как‑то греков и спросил, за какую плату согласились бы они съесть своих покойников. «Ни за какую! — ответили те. — Казни нас лучше сразу». Тогда призвал Дарий индийцев из племени калатиев, которые, как рассказывают, съедают своих родителей, и спросил их, за какую плату согласятся они сжечь умерших. «Что ты! — испугались калатии. — Такого кощунства мы не совершим хотя бы из страха перед богами».

Демокрит засмеялся, а Паисий замолчал и больше не промолвил за всю дорогу ни слова.

На корабль они вернулись поздно ночью. Улегшись на палубе и глядя в черное небо, усыпанное блестками звезд, Демокрит думал об удивительных нравах египтян.

В конце концов он вынужден был признать, что самые культурные народы не так уж далеко ушли от дикарей… На свете столько еще всяких суеверий…

Демокрит вздохнул и закрыл глаза. Через несколько минут он уже крепко спал.

Сон его был прерван неожиданно донесшимся с берега пронзительным поросячьим визгом. Демокрит вгляделся и увидел египтянина, который изо всех сил лупил палкой истошно орущего поросенка.

— Зачем он мучит животное?!

— Охотится на крокодила, — ответил Паисий.

— На крокодила?! — удивился Демокрит. — Так ведь крокодилы священны. Я сам видел, как их охраняют и кормя г в окрестностях Мерйдова озера. А при чем тут поросенок? Или они думают, что поросячий визг благоприятствует охоте?

— Крокодилы считаются священными не во всех областях Египта, — объяснил Паисий. — В этой части Египта на них охотятся. Говорят, что у них вкусное мясо. Охотник забрасывает в Нил крючок, на который насажен большой кусок свинины. Визг поросенка привлекает зверя. Крокодил бежит на крик, видит свинину, проглатывает ее и попадает на крючок. Охотник вытаскивает его на сушу. Здесь, прежде чем убить зверя, ему залепляют глаза грязью, так как иначе справиться с ним нелегко.

Визг поросенка неожиданно утих.

— Смотри, смотри, — закричал Паисий, — кажется, охотник уже тянет крокодила на берег!

Неожиданно Демокрит заволновался и стал уговаривать Паисия обязательно причалить. Пока корабль разворачивался и подходил к берегу, охотник успел покончить с крокодилом и снова принялся бить поросенка, надеясь, видимо, подманить еще одного зверя. Оказавшись на берегу, Демокрит попросил у охотника позволения осмотреть убитого крокодила.

— Да что на него смотреть? Крокодил как крокодил, — сказал недовольно охотник, видимо опасаясь, что незнакомец под каким‑нибудь предлогом попытается отнять у него добычу.

Однако предложенные Демокритом деньги сделали египтянина более сговорчивым.

Раздвинув крокодилу челюсти, Демокрит обнаружил во рту у него короткий и плоский язык, похожий на небольшую лопатку.