Путешественники XIX века - [136]

Жители острова на вид жизнерадостны, но отличаются исключительной ленью; они не пьяницы, но ужасно неопрятны и легкость нравов среди них беспримерна.

12 октября оба корабля вышли в море, чтобы как можно скорее достичь полярных областей. Чувство человеколюбия заставило д'Юрвиля зайти в Рио-де-Жанейро. Состояние одного гардемарина, с самого начала плавания» страдавшего легочной болезнью, со дня на день ухудшалось, и пребывание среди льдов, вероятно, ускорило бы его конец; это и побудило командира изменить маршрут.

Оба корабля 13 ноября стали на якорь не в бухте Рио-де- Жанейро, а на рейде и задержались там лишь на один день, то есть ровно на то время, какое потребовалось для того, чтобы высадить на берег молодого Дюпарка и закупить немного свежих продуктов. Затем они продолжали путь на юг.

С давних пор д'Юрвилю хотелось исследовать Магелланов пролив; его интересовала не только гидрография, ибо после тщательной съемки, произведенной английским капитаном Кингом (начатая им в 1826 году, она была закончена лишь в 1834 году Фиц-Роем), там оставалось не так уже много работы; его прельщала надежда собрать новые сведения из области естественных наук.

Разве не было бы в высшей степени интересно проверить, действительно ли существуют те постоянно возникающие препятствия, те резкие перемены ветра, все те опасности, о которых сообщали старинные мореплаватели?

А разве не принесло бы удовлетворения, если бы удалось собрать точные и обстоятельные данные о знаменитых патагон- цах, о которых ходит столько легенд и ведется столько споров?

К тому же еще одно сображение говорило в пользу стоянки в бухте Пуэрто-Хамбре, куда д'Юрвиль собирался зайти, вместо острова Эстадос. Перечитывая донесения исследователей, совершивших плавания в Южном океане, командир пришел к убеждению. что лучшим периодом для успешного подступа к полярным районам является конец января и февраль. Только в эти несколько недель полностью сказывается потепление и не приходится бесцельно подвергать команду тяготам и опасностям, возникающим при плавании в неподходящее время года.

Как только решение было окончательно принято, д'Юрвиль сообщил о своих новых намерениях капитану Жакино и сразу же пустился в путь к проливу. 12 декабря оба корвета находились в виду Кабо-Вирхенес, и Дюмулен с помощью молодых офицеров приступил на ходу корабля к серии превосходных гидрографических съемок.

Во время трудного плавания по проливу, д'Юрвиль проявил в равной мере смелость и хладнокровие, способность быстро ориентироваться и присутствие духа (по отношению к нему применялись именно эти выражения) и заставил полностью изменить мнение о себе многих матросов, которые, видя его в Тулоне тяжело ступающим, больным подагрой, наивно восклицали: «О! С этим стариком мы далеко не уедем!»

Но когда благодаря постоянной бдительности командира пролив был благополучно пройден, настроение моряков так резко изменилось, что они повторяли:

«Это не человек, а дьявол. Он вел нас вдоль самых скал, рифов и берегов, словно всю жизнь свою только так и плавал! А мы-то думали, что он одной ногой в могиле!»

Здесь уместно будет сказать несколько слов о стоянке в бухте Пуэрто-Хамбре.

Высадка на берег была нетрудной; на нем имеется прекрасный источник и дрова в изобилии. На прибрежных скалах водятся в большом количестве съедобные моллюски – морские улитки, трубороги, а из растений в пищу можно употреблять сельдерей и разновидность одуванчиков, пригодную для салата. Другим богатым источником пропитания в этой бухте является рыбная ловля; в течение всего времени стоянки ловля неводом, сетью и удочкой снабжала экипаж вполне достаточным количеством морской корюшки, голавлей и вьюнов.

«Когда я собирался вернуться на корабль, – рассказывает д'Юрвиль, – боцман передал мне маленький бочонок, который нашли висевшим на дереве у самого берега, а рядом на столбе была надпись по-английски: «Почтовое отделение». Увидев, что в бочонке находятся бумаги, я взял его на корабль и ознакомился с ним. Это были записки капитанов, проходивших Магеллановым проливом, о времени их прохода и условиях плавания, кое-какие советы тем, кто окажется здесь после них, письма в Европу и в Соединенные Штаты. По-видимому, впервые идея создания такой почтовой конторы под открытым небом пришла в голову американскому капитану Каннингхему, который в апреле 1833 года воспользовался просто подвешенной к дереву бутылкой; его соотечественник Уотер-Хауз в 1835 году придумал полезное добавление в виде столба с надписью. Наконец, английский капитан Керрик, командир шхуны «Мэри-Энн» из Ливерпуля, в марте 1837 года прошел пролив, направляясь в Сан- Блас в Калифорнию; он побывал здесь и на обратном пути 29 ноября 1837 года, то есть за шестнадцать дней до нас; это он заменил бутылку бочонком и предложил мореплавателям в будущем пользоваться им для писем, которые они пожелали бы отправить в различные страны. Я решил еще больше усовершенствовать эту полезную и остроумную при всей своей простоте идею, устроив настоящую почтовую контору на возвышенной точке полуострова; ее вывеска должна была быть написана такими буквами, чтобы привлечь внимание мореплавателей, не предполагающих заходить в Пуэрто-Хамбре; любопытство заставит их послать шлюпку, чтобы обследовать ящик, прибитый к столбу. По всей вероятности, мы должны были оказаться первыми, кому придется воспользоваться плодами этой выдумки, и наши семьи будут приятно удивлены, получив от нас известия с дикой и необитаемой земли в то время, когда мы будем двигаться к полярным льдам».