Путаница - [3]

— Что, очухался наконец? — верзила без обиняков выбрал тон, принятый между старыми приятелями и двинулся ко мне, чуть ли не собираясь похлопать своей лапищей по спине, но девушка удержала его порыв. Мне это абсолютно не понравилось. Во-первых, ведь я и сам ещё был в полном неведении, есть ли вообще у меня спина как таковая, и все ли мои составные части живы и здоровы. А во-вторых, мне совершенно не импонировал этот медведь в человеческом обличьи, от него веяло грубостью, и я предпочёл бы вообще не быть с ним знакомым. К сожалению, такого уже не получалось, раз он здесь, значит, я весьма близко знал его в прошлой жизни, до падения. Назад не отыграешь. Только вспомнить не мог. Да и не до него было сейчас. Я стал осторожно шевелиться, выяснять, в каком состоянии нахожусь. По всему выходило, что кроме ноги, тугая повязка ещё была и на голове. Сотрясение мозга, смекнул я. Вдруг у меня затуманилось перед глазами, и я отключился.

В последующие периоды времени я так же приходил ненадолго в себя, оглядывался, немножко ворочался и непременно «вырубался». В общем, вел себя как старый советский холодильник. Сколько дней я уже находился «в горизонтали», точно не знал. А зарубки оставлять на стене, как Робинзон Крузо на деревянном столбе, как-то не додумался. Правда, со временем периоды моего бодрствования всё удлинялись. Я начал принимать пищу и стыдливо пряча глаза, отправлять естественные надобности, лёжа, под надзором санитарки. Понятно, что меня не радовала таковая эволюция — от симпатичного и самодостаточного посетителя вечеринки в беспомощного больного, которому даже мужское достоинство помогает держать сердобольная санитарка в холодных перчатках. Вообразите себе этот позор!!!

В одно из своих пробуждений меня опять встретил набор исходных субъектов. Опять молчаливая медсестра и человек-медведь были тут как тут. Я даже часом подумал, что подвержен эффекту дежа-вю, но зацикливаться долго на этой мысли не стал, боясь, что от перенапряжения ума снова уйду в небытие.

- Что, очухался наконец? — начал верзила, как обычно. И это вместо того, чтоб спросить, как поживает моя многострадальная нога и не слишком ли беспокоит огромная гематома на затылке.

— Ты меня вообще не узнаешь, что ли? — он уставился на меня, но я не ответил. — Короче, ты упал, сломал бедро, теперь в больнице, это хоть помнишь?

Я едва заметно кивнул, больше глазами, чем головой. Разговаривать было больно, тысячи молоточков при моих попытках открыть рот начинали стучать внутри черепа.

— Я твой типа товарищ, — продолжил верзила, вздохнув, — мы сотрудничаем. Ты работаешь журналистом для криминальной хроники, а я сотрудник уголовного розыска. Мы обмениваемся информацией, дружим, так сказать. Я ж Бузакин, как ты мог забыть?

Мозг мой стал усиленно переваривать полученные сведения, затылок заныл, молоточки стали опять бесчинствовать в голове. Я, как водится, отправился в забытье.

Дня через три, по моим приблизительным подсчётам, я снова наблюдал эту надоевшую сцену с теми же действующими лицами.

— Что, очухался наконец? — спросил детина в пальто, будто не увидел, что так оно и есть.

Я по обыкновению уже оглядел палату и приветливо заулыбался ему. Он тоже расплылся во все свои тридцать два зуба. Видно было, что начало нашего общения для него было точно многообещающим. Он был доволен моим состоянием и поверил, что мой ум прогрессирует, а память вернулась.

Не прекращая улыбаться, я вполне искренне спросил:

— А Вы кто?

Пялившийся на меня радостно до этого момента человек-медведь, он же верзила, покрылся красными пятнами, и в бешенстве взяв под локоток присутствовавшую здесь же медсестричку, поволок её почему-то в коридор. Сразу же оттуда послышалась злобное шипение этого субъекта, несомненно ругавшего бессловесную девушку:

— Вы чего ему тут за уколы колете? В овоща превратить окончательно хотите? Он и так уже в форменного придурка деградировал, друзей не узнаёт! Знала бы ты, милая, сколько водки вместе с ним выпито было, да по скольким саунам прокачено было! А тут на тебе! Кто я!? Короче, ставь его на ноги, да побыстрее, он мне нужен живым и нормальным, дел нерешенных накопилось уйма!

Верзила вернулся. Видно было, что у него внутри всё клокочет и он жаждет сорвать хоть на ком-нибудь свою злость, разрядиться.

— Кто я? — повторил он мою реплику, кривляясь. — Я муж твоей любовницы. Вот искал тебя полгода, теперь нашёл, бить щас начну, — угрожающе продолжил он и уставился на меня, ожидая реакции. Ему было невдомек, что дозу лекарств мне стали потихоньку уменьшать, поэтому мои «отключки» теперь не так часты. Зато они сменились болезненностью в ноге и в голове, так что любых мало-мальски резких движений и суеты я старательно избегал. За время лечения я ослаб, поэтому угроза усиления боли была ближе и ощутимее, чем какой-то тип с абстрактными обвинениями. Я даже и бровью не повёл. Тогда он решил ещё раз попробовать пощекотать мне нервы:

— Шутка! Я твой кредитор. Ты кругленькую сумму должен и не отдаёшь. Ну, прекрасно, что я тебя здесь нашёл. Ему хорошее обезболивающее колют? — повернулся он к медработнице и состроил недобрую улыбку.