Путь войны - [45]

Илион вновь поежился. Сырость окутала судно-док словно плотное облако, по недоразумению перепутавшее небо с океаном. Ветер срывал с пенных гребней волн пригоршни воды и изо всех сил швырял их как можно выше, стараясь достать до прогулочного мостика. К площадке, огороженной прочными перилами, долетала лишь мелкая водная взвесь, но ее хватало, чтобы пропитать каждую нитку. Словно выражая солидарность коллеге снизу, тучи в поднебесье проливались мелким, противным дождем.

Крамневский замерз, но упрямо оставался на своем месте. Крепко ухватившись за перила покрасневшими ладонями, подставив лицо промозглому ветру и каплям воды. Подводники – совершенно особые люди, только они в полной мере знают, насколько прекрасен океан, особенно в сравнении с теснотой субмарины. Только тот, кто неделями заперт в стальной консервной банке, на глубине сотен метров, может по-настоящему наслаждаться штормом и дождем.

Через несколько дней пятидесятитысячетонный самоходный док минует Огненную Землю и обогнет южноамериканский материк. Далее, под прикрытием отдельного соединения американского флота дойдет до мыса Кабу-Бранку, где «Пионер», наконец, покинет колыбель «Бурлака» и уже в одиночку, под водой, отправится дальше. На север, к точке с приблизительными координатами шестьдесят градусов северной широты и тридцать градусов западной долготы. Первоначальный план подразумевал проводку дока через Панамский канал, но слишком уж это людное место. Наверняка главный проход между двумя величайшими океанами плотно просматривается английской агентурой. А все, что знают англичане, знают и загадочные «семерки». По уму, «Пионеру» следовало бы отправиться в самостоятельный скрытный путь еще раньше, но иначе не успеть с монтажом главных функциометров радиоразведки.

Крамневский оглянулся, посмотрел на огромное «корыто» дока, где под маскировочным водонепроницаемым навесом покоилась на специальных опорах туша субмарины. Как всегда – окруженная множеством машин, приспособлений и рабочих. Фермы кранов, леса и подъемники опутывали лодку как сеть лилипутов - кашалота. Насколько творения рук человеческих больше и значительнее самих создателей, подумал капитан.

- Холодно, - повторил он, немного подумав, добавил. – И сурово.

Металлические ступени загремели под быстрыми тяжелыми шагами. Шафран вскарабкался на мостик, тяжело дыша и глотая воздух.

- Притомился? – ехидно поинтересовался Крамневский. – Всего-то сотню-другую метров пробежался, а уже пыхтишь как паровоз. Может, пора на покой?

- Сам валяй на берег, - процедил, отдышавшись, механик. – Я тебя еще на пенсион спроважу. Побегай здесь с мое, и все вверх… Короче, там уже ждут.

- Уже? – удивился Крамневский, взглянул на часы. – И верно.

- Застоялся, засмотрелся, - подколол Шафран. – Давай, пошли, народ ждет!

Илион бросил прощальный взгляд на беснующийся океан, на серое небо. Где-то там, высоко, укрывшись в облаках, барражируют патрульные дирижабли. Скорее для проформы, вражеские бомбардировщики не забираются так далеко на юг, но в столь ответственном деле излишних предосторожностей не бывает. Почему-то капитану казалось, что он больше не увидит открытой водной глади. Странное ощущение, ведь он на корабле – до океана рукой подать, а до «расстыковки» и добровольного самозаключения в подлодке еще не один день.

И все же…

Они спускались по трапу, Шафран, как обычно, бурчал и ругался, пеняя планировщикам операций за спешку и аврал. Крамневский не вступал в диспут, понимая, что механик просто спускает пар. Все прекрасно осознавали причину спешки – судя по скудным и обрывочным данным разведки и радиоперехвата, злодеи собирали большой конвой в Северном море, чтобы отправить его обратно, в свой сатанинский мир. Если «Пионер» не успеет к нему, то придется выжидать следующего, который почти наверняка будет гораздо меньшим. А чем меньше кораблей, тем труднее подлодке замаскироваться на их фоне.

Поэтому «Бурлак» вышел на неделю раньше запланированного срока, а темп работ… На самоходном доке пришлось развернуть полноценную реабилитационную клинику для работавших на износ рабочих и конструкторов. Испытания одних систем шли параллельно с доводкой других, и чем дальше, тем тяжелее становилось на душе у капитана подлодки. Понадобится чудо, чтобы аппарат, не прошедший даже нормальных ходовых испытаний, выполнил столь тяжелую и опасную миссию. Иногда Илиону было стыдно перед самоотверженными строителями «Пионера», надрывавшимися на немыслимо тяжелой и напряженной работе. Понятно, что время экипажа еще не пришло, а когда придет – работа и быт подводников ужаснут любого. Но все равно тяжело жить в относительной праздности, когда другие изматывают себя ради общей цели.

Закрывая за собой внешнюю дверь, Крамневский вновь вспомнил яростные споры, что кипели вокруг выбора субмарины. Можно было использовать испытанную, надежную «невидимку» с анаэробным двигателем Стирлинга, но предельный срок в двадцать пять суток непрерывного нахождения под водой все-таки показался недостаточным. Никто не мог сказать, что ждет лазутчика «на той стороне», поэтому приходилось рассчитывать на полную автономность и работу исключительно на глубине, под термоклином - границей соприкосновения слоев воды разной температуры, которая искажает акустические волны, исходящие от гидролокатора и, соответственно, затрудняет обнаружение субмарины.