Путь восставших - [2]

— Трещины раскололи внешнюю кору по линиям геологического разлома и разошлись во все стороны. Смертоносное, как чума, пламя неслось по земле до тех пор, пока не охватило всю поверхность планеты. Затем она исчезла. Ее луна и меньшие небесные тела в пределах досягаемости были уничтожены одним катастрофическим взрывом.

Опустив голову, Вулкан минуту приходил в себя. Когда он снова поднял глаза, они пылали, как только что описанное им пламя, выражая гнев, который он испытывал за устроенный братом планетарный геноцид.

— На нас обрушивались обломки, сдирая щиты и колотя по броне кораблей. Мы преодолели накрывшие нас ударные волны, получив повреждениями, которые не ограничивались выбоинами и царапинами на корпусах кораблей. Колоссальный выброс энергии рассеялся, оставив после себя пыль и обломки.

— На некоторое время воцарилась тишина, пока Гор не преодолел всеобщее чувство неверия в происходящее и не дал нам цель. Поступок нашего брата привел его в ярость. Луперкаль был решительно настроен настичь безумца. Я бросился в погоню вместе с Гором, не зная, что он велел другому примарху незаметно обойти с другой стороны. Втроем мы взяли убийцу планеты в клещи. Сбежать было невозможно. Я полагал, что Гор откроет огонь и убьет его за содеянное, однако, на самом деле, он решил спасти его. Мне интересно, поступи кто-нибудь из нас так же в отношении Гора, изменило бы это ход нынешних событий?

Вулкан снова прервал свой рассказ, словно представляя себе реальность, в которой Гор был верным сыном, а не мятежником.

— Теперь это не имеет значения. Нострамо погиб, и тогда же исчезли все шансы на искупление Кёрза, хотя ни один из нас не понял этого в тот момент. Все началось с него, возможно, им же и закончится…

Т’келл внимательно наблюдал за примархом, зная, что не стоит открывать рот, пока Вулкан не закончит говорить. Воздух кузни смягчал жару, а полумрак добавлял значимости словам властелина Ноктюрна. В воздухе витал приятный запах пепла и нагретого металла, но звуки ударов молота о наковальню стихли: кузнец прервал свою работу.

— Я не могу понять, что должно было твориться у него в голове, милорд. Мне приходилось видеть разрушения подобного масштаба и прежде, но обратить оружие против собственного мира с единственной целью уничтожить его… Мы отличаемся от своих прародителей, но я, по крайней мере, могу понять вашу мотивацию.

— Но не в этом случае? — спросил Вулкан. — Не в том, что касается порученного тебе задания?

— Я выполню свой долг, примарх, — немного настороженно ответил Т’келл, словно не желая вызвать у Вулкана мысль о непослушании.

— Но ты не понимаешь причины.

Т’келл признался: Не понимаю. Не в этом случае.

Вулкан откинулся на спинку кресла. Оно представляло собой кусок горной породы, приобретшей очертания фигуры самого примарха за те долгие часы трудов над артефактами, которые создавались при помощи унаследованного от Императора мастерства. Один особенно великолепный, недавно законченный образец лежал на верстаке. Молот был подлинным произведением искусства, и, в сравнении с красотой этого оружия, собственные работы казались Т’келлу ничтожными.

Вулкан заметил восхищение сына.

— Ты знаешь, почему мой отец сотворил всех своих сыновей разными? — спросил он.

Т’келл покачал головой. Его боевой доспех в ответ загудел и заскрипел. Магистр кузни выковал его сам, и броня была также превосходно выполнена, как и любое другое боевое облачение из керамита и адамантия в XVIII Легионе. Обычно доспех венчал шлем в виде головы дракона, но Т’келл не допустил бы и мысли надеть его при разговоре с повелителем. Примарх всегда настаивал на том, чтобы смотреть в глаза своим воинам, и ожидал того же в ответ. Он отчитал бы магистра кузни, если бы тот спрятался за ретинальными линзами.

— Я даже не могу осмелиться понять глубины замысла Императора или его колоссальный интеллект, — покорно сказал Т’келл.

— Конечно, нет, — ответил Вулкан без всякого высокомерия. — Полагаю, это было частью его замысла в отношении галактики. Хотя я знаю, что мой брат Феррус не согласился бы, каждый из нас играет важную роль. Жиллиман — политик, государственный деятель. Дорн — хранитель дома моего отца, а Русс — послушный долгу страж, который следит за нашей верностью.

— Верностью?

Вулкан холодно улыбнулся.

— Шутка, которая больше не смешит.

— А Кёрз? — спросил Т’келл. Его жажда знаний была следствием обучения на Марсе.

— Какова его роль?

Лицо Вулкана потемнело.

— Необходимость. По крайней мере, мы когда-то так считали.

Марс был причиной возвращения Вулкана на Ноктюрн и короткой встречи с магистром кузни. Пополнение запасов Механикумом было недостаточным, и примарх был вынужден направить часть флота на один из надежных пунктов снабжения — свой родной мир. То, что Т’келл находился в крепости-луне Прометея, было как нельзя своевременно.

— А Гор и вы? — не отставал магистр кузни, его страстное желание понять боролось с правилами приличия.

Вулкан пошел ему навстречу.

— Хотя в глазах отца мы и были все равны, однако Гор был лучшим из нас. В присутствии Императора я всегда чувствовал себя ребенком. Этот феномен тяжело объяснить тому, кто никогда с ним не встречался. У моего брата была… такая же особенность, несомненная харизма, благодаря которой ты вслушивался в каждое его слово и безоговорочно верил. В прошлом ни один из нас не сомневался в абсолютной верности Гора, иначе мы бы осознали, насколько опасной была его сила убеждения.