Путь - [42]

После этого он замолчал и, не замедляя шага, прошел мимо вип-ложи, к которой они якобы направлялись. Сознание начало понемногу настраиваться на непривычный ритм, боль в руке, которая все не прекращалась, теперь сменялась яркими образами не об этом месте. Неожиданно возникло множество путаных и неправдоподобных мыслей о том, что этого человека он уже встречал раньше и… в другом мире. Как такое было возможно – в голове пока не укладывалось.

Арсений посмотрел на руку – там хитрое переплетение линий рисовало символами все больше иероглифов, неразличимых с первого взгляда. Он вытер кровавую каемку и внимательно всмотрелся, может там будет новая подсказка? «… никому не доверяй, кроме…» – он успел различить лишь эти слова, когда незнакомец заговорил вновь.

– Меня зовут Вязьман, я думаю, ты начинаешь вспоминать, что мы с тобой уже знакомы, но это было не здесь. Что говорят спасительные символы? – он улыбнулся. – Я думаю, что пока ты видишь лишь бессвязные сочетания слов, не более. Это все потому, что твоя татуировка еще не окончена. Может это даже к лучшему.

Внезапно мелькающие переплетения проходов стали словно уплывать вниз, Арсений потерял ощущение реальности, его голова закружилась и он еле удержался на ногах. Вязьман подхватил его, и с этим касанием нахлынула вторая волна воспоминаний. Его зовут Арсений Товстолуцкий и он Путешественник. Он здесь с целью… с целью помочь то ли себе, то ли всем этим людям. Какое-то не вполне четкое воспоминание, может из-за того, что он сам еще толком не определился.

– Где я? – спросил этот новый Арсений.

– Вот он, он и объявился! Здравствуй, дружище! Кажется еще вчера мы с тобой сидели у работающих мехов завода и ели бутерброды, а теперь вот спасаем целые миры, не так ли?

– Что это за место и что с моей рукой? – проигнорировал приветствие наш герой в основном из-за дикой дезориентации в пространстве.

– Поздравляю тебя, ты в первый раз полностью погрузился в мир Пути! Как тебе ощущения? Сейчас ты в мире Шоу. Здесь все развлекаются, смотрят представление, может ничего и не надо менять? Оцени.

Вязьман за шкирку подтащил Арсения к иллюминатору, из которого открывался вид на арену. На ней происходило нечто невообразимое, где шоу с клоунами и фейерверками перекликалось с кровавыми боями и не только… Арсений закрыл лицо руками и сел.

– По-моему ты начинаешь понимать, быстро же у тебя получилось, – продолжал Вязьман, – но с твоим полным погружением времени у нас не осталось вовсе. Они чувствуют тебя, чувствуют каждой клеточкой своего тела, что ты хочешь изменить, разрушить их привычный мир и они будут сопротивляться. Охрана уже идет за нами, нужно спешить.

– Тебя будут пытаться остановить, – промолвил Путешественник, – я уже читал это у себя на руке, но как я понимаю эти символы? Это же тарабарщина.

– Ну это как посмотреть. Тут все и сложно, и просто одновременно. Видишь ли – обман восприятия, так сказать: в реальном мире ты не знаешь китайского, но татуировка на этом языке – часть твоего тела и она проявляется во всех твоих проекциях. Дословно запомнить символ ты не можешь, поэтому Путь не изменяет его, но значение ты помнишь и если о-о-очень захотеть, то вспомнишь, что там написано. Хитро придумано, возможно мне не хватило именно этого…

– Что это значит? – удивленно спросил Арсений, – и почему я встречаю тебя в совершенно разных мирах Пути? Мне казалось на это способен только Бо, но его я нашел в Срединном мире, так кто ты? Тоже Путешественник?

– Об этом потом, они уже близко, слышишь топот?

И они побежали. Коридоры сменялись один другим, и Вязьман с легкостью преодолевал бесчисленные повороты, Арсений пытался не отставать, а этот необычный человек на бегу говорил:

– Видишь, я стал редактором шоу, самым главным человеком здесь, но даже я не могу его закончить. Я встал во главе и сам стал рабом системы, пытался из года в год замедлить распространение насилия в нем, но наш зритель требователен, а разрушить систему в которой сам живу, я, увы, не могу. Вот так, запертый здесь, я с грустью наблюдал, как люди вкушают плоды своих пороков. Прилипшие к экранам и уже не в силах от них оторваться и оглядеться вокруг, они смотрят, как истязают и убивают таких же, как они и свято верят в то, что это правильно. Это шоу и оно должно продолжаться, кажется, в этом мире уже ничего кроме него и не осталось. Мы придумываем шоу, обслуживаем шоу, работаем, чтобы туда попасть, а потом в исступлении, как истуканы, смотрим его и восхищаемся. – С этими словами он влетел в круглую, хорошо освещенную комнату и закрыл за собой железную дверь на засов.

– Я ждал тебя, ждал слишком долго, что перестал уже надеяться. Ты тот, кто сможет помочь. Я сделал эту комнату в катакомбах арены и установил здесь камеру, которая может транслировать на каждый телевизор в этом мире, на каждое мобильное устройство, и даже на экран арены. И если каждый человек в каждом доме увидит, услышит и сможет хоть на секунду задуматься о том, что есть другая жизнь, это и будет тем самым поворотным пунктом для их возрождения.

– Да, мы не замечаем ничего вокруг, пока нам об этом не скажут в «Новостях» по центральному телевидению. Не важно, говорят ли там правду или нет, – продолжил его монолог Арсений, – мы будем свято верить, что все хорошо, пока не появится человек, который скажет: «Стоп!». Который во всеуслышание покажет нам, что мы неправы, что есть другой путь, есть куда стремиться и хватит уже рассматривать цветные картинки.