Путь воина. Тренер-победитель о секретах успеха - [5]

* * *

Полагаю, детство у меня прошло плодотворно, я ничего не упустил и ничем своей будущей карьере не навредил. Ну и к тому же непосредственно в те далекие годы у меня проявилась склонность к организаторской работе, которая впоследствии так мне пригодилась в моей тренерской деятельности. Я, будучи еще совсем маленьким, повадился проводить во дворе турниры, делать площадки, проектировать ворота, размечать лицевые и боковые линии. Тогда же научился рисковать. В паузах между импровизированными матчами я мог залезть к кому-нибудь в сад и набрать для ребят целую сумку яблок. Считал, что витамины нам не помешают.

Чуть позже пришло осознание того, что мужчина должен уметь зарабатывать деньги и нести ответственность за своих родных и друзей. Это явилось мощным стимулом. Рядом с нашим домом располагалась железная дорога, и мы с пацанами стали частенько туда ходить разгружать вагоны. Когда получил свои первые рубли, почувствовал легкое чувство гордости. Для самоуважения это очень важно!

Но куда важнее – побеждать! Побеждать в любой встрече, в любом противостоянии. Мне кажется, что во мне с рождения сидел дикий дух победителя, но при этом я его постоянно укреплял. Бывало, бросал вызов какой-нибудь компании: давайте сразимся, я один, а вас пятеро. Ставил себе первого попавшегося мальчугана в ворота. Во дворе росла акация, и я играл с ней «в стенку», очень здорово мы взаимодействовали. Постепенно ствол дерева оббил до такого состояния, что на нем не осталось коры. В общем, с этой акацией мы много побед одержали.

На меня и обижались, и злились, и требовали реванша, а мне только того и надо было. Я снова брал верх, моя уверенность в своих силах становилась железобетонной. Я вообще везде и всегда стремился быть первым: быстрее всех плавать, выше всех прыгать, мощнее всех бить! Если кто-то в чем-то меня превосходил, я ставил перед собой цель быть лучше его и всячески к этому стремился. С годами я развил в себе такую тягу к совершенствованию, что ни одни сутки не прошли для меня впустую. Я постоянно двигался вперед и приближался к заветному триумфу.

* * *

Считаю большой удачей то, что я попал в детско-юношескую спортивную школу именно в двенадцатилетнем возрасте. Не раньше и не позже. С одной стороны, у меня уже сложился свой стиль: я был предельно раскрепощен для того, чтобы творить на поле. Наличие приличной техники позволяло мне на соревнованиях делать то, что я хочу, а не то, что мог бы потребовать от меня тренер. В ДЮСШ все-таки устанавливают определенные ограничения. С другой стороны, в нужный момент я стал получать тактическую подпитку, и у меня появились предпосылки для выхода на новый уровень.

Там-то выяснилось, что, оказывается, я совсем не умею проигрывать. Если наша команда уступала, то у меня возникало ощущение, что мое сердце разрывается от боли и обиды. Я плакал навзрыд, ругался на партнеров. Они пытались меня успокоить: «Валера, в следующий раз победим», но только сыпали мне соль на раны. Ведь слово «следующий» означало, что прошедший матч уже не повторится и его исход я никогда не смогу исправить. Правильно сказал кто-то из великих: «Нет на свете ничего печальней сожаления о том, что могло бы быть». Наверное, понимание этого и делало меня лидером. Я старался «умереть» в каждую конкретную секунду настоящего, «умереть», чтобы никогда потом не кусать себе локти.

* * *

Мой крутой нрав запрещал мне признавать авторитеты. Их для меня не существовало. Вообще! И это, между прочим, очень развязывало руки: у меня не было самоограничивающих убеждений. Я сам себе внушал все, что считал нужным, и достаточно быстро вбил себе в мозг и в сердце истину, которую взял за основу в своей жизни: и невозможное возможно! Потому-то и вынашивал, и продолжаю вынашивать самые дерзкие планы.

Когда мне стукнуло четырнадцать, я решил заявить о себе в местной футбольной Мекке. На территории горно-металлургического института собирались самые выдающиеся технари города, приезжали даже из команды мастеров. Рубились четыре на четыре до гола. Попасть на ту площадку было нереально. Часами приходилось стоять в очереди. Там особенно ценился дриблинг, умение обращаться с мячом. Я был на седьмом небе от счастья, когда сумел стать уважаемым игроком среди самых выдающихся маэстро, а став, почувствовал себя бразильцем.

Кстати, никогда не задумывались, почему среди «кудесников футбола» столько ярких индивидуальностей? Да потому, что они с пеленок возятся с мячом в свое удовольствие, им никто не навязывает какие-то схемы и не требует «рвать жилы», как в европейских, а особенно в наших спортивных школах. «Рвать жилы» нужно уже окрепшим и получившим необходимую техническую и эмоциональную базу.

Я очень ценю опыт. Он не продается и не покупается. Каким бы ты прозорливым ни был, нельзя предугадать все, что тебе пригодится в будущем. Поэтому я всегда старался познать все, с чем сталкивался, и обязательно в своей голове откладывал на специальные полочки приобретенные умения и навыки, сделанные выводы.

Так, участия в баталиях на площадке горно-металлургического института пригодились мне 35 лет спустя при работе в ЦСКА с Вагнером, Карвалью и Дуду. Я смотрел на этих посланников страны Пеле, вспоминал свои ощущения в тот момент, когда блистал техникой в осетинской Мекке, и словно оказывался в шкуре своих подопечных. Это помогало мне говорить с южноамериканцами на одном языке, пускай и при содействии переводчика.