Путь в террор - [3]

Мысли о дочери всегда радовали старика, и в фабричные ворота он, в отличие от прочих мастеровых, вошел с улыбкой. У остальных рабочих лица были хмурыми, а иной раз даже угрюмыми. Ну а чего им радоваться-то? Работать надо!

С началом рабочего дня заводские стены заполнил гул. Громко бухал молот, гудели станки, да пыхтела паровая машина, приводившая их в действие. Заказов у предприятия Барановского хватало. Военному и морскому ведомствам нужны были зарядные трубки, станки для артиллерийских орудий, снаряды и многое другое. Война хоть и недавно кончилась, но за ее время запасы у российских военных изрядно сократились, и теперь требовалось их срочно восполнить.

Впрочем, было на заводе место, куда шум практически не доставал. Это был кабинет Петра Викторовича, служивший ему заодно и чертежной мастерской, и аудиенц-залом, и всем, что бы ни понадобилось хозяину. Сейчас он принимал в нем своего двоюродного брата и по совместительству совладельца, только что вернувшегося в Петербург из очередной поездки. Владимир Степанович был на восемь лет младше своего родственника, но уже успел стать довольно знаменитым изобретателем в области военной техники.

– Наконец-то ты вернулся, – озабоченно сказал Барановский-старший, нервно потирая руки. – О тебе не раз уже справлялись из министерства.

– Что у них там еще стряслось?

– Точно не знаю. Кажется, возникли проблемы со снарядами к пушке твоего изобретения. Гильзы у них помялись, или что-то вроде этого.

– Это все из-за небрежного хранения.

– Может, и так, но ретроградов из ведомства генерал-фельдцейхмейстера убедить в этом будет весьма непросто!

– Конечно! С картузами такого не случается, – не без сарказма в голосе воскликнул Владимир, как будто кого-то передразнивал.

– А я тебе говорил, что для твоих, как ты их называешь… унитарных патронов? Так вот – их время еще не пришло! Теперь эти кувшинные рыла тебя с потрохами съедят!

– Ну, полноте, кузен. Все не так плохо. Моряки нашу пушку на вооружение приняли, военные от горных орудий тоже вряд ли откажутся, так что без заказов мы не останемся.

– Но все же тебе лучше утрясти все спорные вопросы с министерством, и не откладывая!

– Разумеется. Завтра же займусь этим.

– Ну, вот и славно! Кстати, ты так и не рассказал, куда и зачем ездил?

– О, кузен. Я все-таки привез его!

– Его – это кого? – вопросительно изогнул бровь Петр Викторович.

– Весьма необыкновенного человека!

– Право, ты меня интригуешь!

– Нисколько. Помнишь, я тебе рассказывал о солдате-изобретателе?

– Того, что предложил новую конструкцию митральезы? Как же, как же, помню.

– Так вот, я его привез!

– Ты говоришь так, будто речь идет по меньшей мере о заморском королевиче.

– Ну, королевич – вряд ли, но человек он явно не простой. Во всяком случае, слухи о его родстве с одной аристократической фамилией ходили.

– И где же ты нашел этого… аристократа?

– Не поверишь, в Рыбинском околотке!

– Э…

– Да-да, в полиции. И вытащить его было не самым простым делом, уж ты мне поверь.

– Что же он натворил? Хотя нет, мне это совсем не интересно, скажи лучше, зачем он тебе нужен?

– Ах, кузен, сейчас ты сам все поймешь, – загадочно улыбнулся Владимир и, выглянув на секунду из кабинета, пригласил войти внутрь престранного субъекта.

Вошедший был довольно молодым человеком, худощавого телосложения, однако при более пристальном взгляде можно было предположить, что он обладает недюжинной физической силой. Темные волосы его были коротко острижены, а на верхней губе росли щегольские усики. Одет он был скромно, чтобы не сказать бедно. Из-под кургузого пиджачка мышиного цвета выглядывала косоворотка, а темно-зеленые, почти черные шаровары были заправлены в добротные сапоги. На голове его был почти щегольской картуз, впечатление о котором портил сломанный лаковый козырек. А довершал образ фиолетовый синяк под глазом. При всем при этом незнакомец вел себя совершенно невозмутимо, как будто с равными.

– Здравствуйте, – вежливо, но вместе с тем без тени подобострастия в голосе поприветствовал он фабриканта и протянул ему руку. – Меня Дмитрием зовут.

Петр Викторович общался с людьми самых разных кругов, от аристократов до мастеровых, поэтому его было трудно чем-либо удивить. Пожав протянутую ему ладонь, он сухо кивнул новому знакомому на стул и сел сам. Тот воспринял приглашение как само собой разумеющееся и удобно устроился на предложенном ему месте. При этом он не вальяжно развалился, как Владимир, и не присел на краешек, как это сделал бы любой приглашенный к хозяину мастер или рабочий, а именно что удобно устроился.

– Как добрались? – нейтрально поинтересовался фабрикант.

– Нормально, – пожал плечами Дмитрий.

– Первым классом, – улыбнулся уголками губ Владимир.

– Где остановились?

– Да пока нигде.

– Ах да, вы же с дороги прямо сюда. Ну и как вам столица?

– Так я ее и не видел. Вокзал только да спину извозчика.

Младший Барановский с удовольствием рассмеялся от подобной непосредственности. Затем посерьезнел и, стараясь быть убедительным, начал говорить:

– Дорогой кузен. Дмитрий Николаевич, несмотря на свой не слишком презентабельный вид, человек в некотором роде замечательный и даже талантливый. Именно ему принадлежит идея митральезы, в которой перезарядка осуществлялась бы от работы выстрела.