Путь в пантеон - [28]

- Это и есть испытание Веры в Единого! - Крикнул кто-то с улицы. Про себя, конечно, я сомневался, что из-за меня Прот или Инта пошлет армию возмездия. Но они могли, это я признаю.

- Это испытание глупостью! - Крикнул в ответ Ритки - А на счет лошадей, то у вас даже маленький ребенок знает, что вы своих сожрали и наших увели. Что же жалеть воров, которых пристрелили мои ребята, забирая свое!? Или ты старейший покровитель воров!? И сказал Единый - бери плату достойную тебя, если взято у тебя твое. Они взяли наше без нашего ведома. Смерть - достойная плата вору.

Женский визг наполнил ночь за окном. Как-то незаметно далекая стрельба утихла, а от женского крика мы все вздрогнули, будто рядом взорвали одну из ручных бомб.

- Они убили моего Ирнара! Они убили моего мужа! Они должны ответить за это! Пусть они ответят за смерть Ирнара…

Ритки выругался. Ого, подумал я тогда, воины-священники оказывается еще и ругаются? Вроде у них запрет на это, мол, не пачкать рта своего скверным словом, ибо оскорбляешь ты этим Бога… Но мои усмешки про себя сразу кончились, когда в стекло влетел камень. Я вытянулся вдоль стены и нацелил пистолет на окно. Вслед за первым камнем полетел второй, ломая раму и добивая стекла в частом переплете. Ну, а потом дело дошло до стрельбы.

Двое наших были убиты сразу. Я даже не сразу понял, как это произошло, мы же были значительно выше земли и нас никак не могли видеть с улицы. И только, когда наши запалили в ответ, куда-то вверх я понял что деревенские стрелки за время болтовни на площади, успели забраться на крышу дома напротив. Пол в комнате был весь засыпан битым стеклом и когда я, опираясь на руку, пытался подняться и сесть, не сводя пистолета с окна, боль пронзила мою ладонь. Я быстро попытался отдернуть руку и инстинктивно прижать ее в штанине, и почувствовал еще одну острую боль. Только тогда я посмотрел на руку и увидел небольшой окровавленный кусочек стекла что, пробив кожу, уперся в косточку. Шипя и злясь, я отложил пистолет и медленно вытащил осколок. И тут в комнате стало невозможно находится. Сразу три автоматических карабина священников начали поливать улицу за окном очередями. Запах пороха мгновенно наполнил все помещение и, если дышать еще было можно, то вот разглядеть что-либо - сложно. В этом хаосе ответный огонь с улицы был вдвойне страшнее. Здоровые пули впивались, всюду выбивая щепки и бросая труху в глаза. В потолок, в стены над головой, в подоконник перед глазами в деревянную раму окна, что изуродованная свисала прямо надо мной. Одной удачно посланной пулей неизвестный стрелок сорвал ее и она. С треском разламываясь, рама пролетела надо мной и, ударившись о стену, упала на погибшего воина. Я осторожно выполз из комнаты в коридор, что был полностью безопасен и перевел дух. Я не потратил ни одного патрона, а, судя по звукам, бойцы с автоматическими карабинами меняли третьи диски.

В тот момент, когда я переводил дух, раздались очереди в глубине дома. Я бросился на звук и вовремя. В окно уже залезал один из селян вооруженный винтовкой армейского образца. Воин священник лежал у моих ног пусть и успевший выстрелить, но видно неудачно. Заметив меня, селянин попытался отпрыгнуть назад на улицу. В этом я ему помог. Пуля из моего пистолета останавливает несущегося в лоб ящера. А человек с раскуроченной грудью и спиной буквально улетел во тьму улицы. Оттащив воина священника в коридор, такой безопасный и надежный я еще раз убедился, что он мертв и после этого занял оборону, так чтобы из-за косяка двери в комнату я мог простреливать оба окна в ней. Мне не единожды пришлось отправлять обратно ретивых селян пытавшихся влезть в окно. Один раз им чуть не повезло. Я как раз менял заряды в барабане и совсем еще мальчишка с не по росту подобранным оружием - охотничьим карабином шустро влез в окно. Но, не заметив меня сразу, мальчонка, потерял свое преимущество. Здоровая пуля из моего пистолета не дала ему вырасти в славного и удачливого охотника.

Уже стихла стрельба в комнате с Ритки. Уже даже ко мне никто не лез, а со второго этажа несколько стволов еще палили на улицу. Ну, им сверху видно лучше. Хотя, что можно видеть ночью я понятия не имел. Появившийся в коридоре Ритки, осмотрел меня и, не говоря ни слова, оставил и унесся по лестнице ведущей наверх. Стрельба стихла. В этой оглушающей тишине навалился страх. Уж не знаю с чем он был связан, но мне казалось, что сейчас во тьме ко мне подкрадывается кто-то, а я не слышу и только еле улавливаю колебания под его ногами. Спустившийся сверху Ритки был тоже слегка оглушен и потому думаю, его голос можно было сквозь стены слышать на улице.

- Надо уходить! - проорал мне он. Я кивнул и он, схватив меня за пораненную руку поднял и потащил за собой под лестницу, где был выход в большую тележную. Тут тоже были наши бойцы, слава богу, целые. Я вырвал руку и проорал что без саквояжа, клинка и ножа не уйду. Он только махнул на меня рукой, но я еще даже в дом вернуться не успел, как мне в руки всунули мой саквояж меч и кинжал. Воин священник, которого я даже не знал по имени, отдав мне это сказал: