Путь в Эльдорис - [39]

Я так и не узнала, что придумал Лив для изменения наших занятий, и придумал ли вообще. По словам Эда, встретившегося мне на выходе из замка (я решила немного проветрить голову прогулкой по парку), еще с самого раннего утра во дворец прибыл гонец и вызвал Наставника на Совет. И Лив успел уехать еще до того, как я вышла из своей комнаты.

Сожаление от того, что я пропустила его отъезд, хотя даже не спала в это время, охватило меня.

— И что Совету понадобилось от него?

— Не знаю, — грустно сказал принц. — Но ждать чего-то хорошего от них не приходится.

«Вот же странный мир, — подумала я. — Люди, словно сошедшие со страниц добрых сказок, а наимудрейшие их представители вызывают лишь опасения».

Предоставленные сами себе, мы с Эдом какое-то время задумчиво слонялись по замку, пытаясь найти себе занятие. Зашли в по-прежнему бесполезную для меня библиотеку, где при помощи принца я вновь попыталась освоить их алфавит, который скорее напоминал бесконечный набор иероглифов-слов, чем привычную мне азбуку. Без магии не разберешься, а спросить у Лива, есть ли способ помочь мне в ее усвоении, я пока так и не успела. Не преуспев в сим занятии, я отправилась на кухню, как делала это довольно часто до поры своего ученичества, и потащила Эда с собой. Мысли мои при этом были так далеко, что вкус кофе я даже не почувствовала. Эд тоже выглядел отрешенным.

— Ты не влюбился часом? — спросила я, желая шуткой разрядить обстановку, но Эд так смутился, что я успела пожалеть о своих словах.

— Нет! Конечно нет! — сказал с жаром он. — Переживаю за Наставника. Он себя в обиду не даст, конечно, но Старейшины давно на него зуб точат.

— За что же они его так невзлюбили?

— Это давняя история, Таня, и не моя, — враз став серьезным, сказал он.

«Ладно, — подумала я. — Мне не привыкать сталкиваться с подобными неугодными к обсуждению вопросами».

— А почему ты не хочешь влюбиться? — решила я тогда продолжить любопытную, пусть и смущающую его тему.

— Ты неправильно меня поняла. Я не не хочу, но мне еще рано об этом думать. Это ответственный шаг.

— Влюбиться? — удивилась я. Что уж может быть безответственнее? Не головой же влюбляемся и не по заказу. — Ты, конечно, принц и, вероятно, должен жениться на принцессе, но…

Принц посмотрел на меня недоуменно, а потом будто прозрел и даже улыбнулся.

— Я уже начал забывать, что в вашем мире иначе все устроено, — сказал он.

— И в чем же отличие?

— Да во всем. Хотя мне и не так много известно о ваших обычаях, но мы относимся к выбору своей половины намного серьезнее, чем вы, и почти никогда не выбираем дважды.

«Вот как, — подумала я и отчего-то вспомнила свой сегодняшний сон. Точнее не свой, и не сон».

Лив вернулся только под вечер, и вид у него был довольно мрачный. Он просил простить его за невозможность уделить занятиям время и откланялся, вызвав, впрочем, к себе Эда.

«Все-таки я для него чужая», — с грустью подумала я, и необъяснимая тоска кольнула сердце.

Следующим утром он опять уехал. Мне факт этих его отъездов очень не нравился. Это могло означать только одно — что-то происходит. А еще Лив взялся за старое и не считает нужным посвящать меня в происходящее. Прискорбно. Я снова почувствовала себя чужой и ненужной. А еще запертой в клетку. Тоска и неопределенность разъедали меня изнутри, мешая конструктивно мыслить. Сердце отчаянно билось внутри и рвалось… к океану! Казалось, он единственный, кто ждет меня здесь. Но я обещала Ливу, что никуда не уеду без его ведома, но… может это обещание уже потеряло силу, раз он сам снова бросил меня?..

Когда после часового хождения из стороны в сторону в попытке найти хоть какое-то решение, я почувствовала, что напряжение уже достигает своей высшей точки, и готова была кинуться прочь из дворца, не разбирая дороги и не задумываясь о последствиях, лишь бы оказаться как можно дальше от этой золотой клетки, я вдруг услышала слабый скрежет у себя за дверью.

Я открыла дверь, и в нее тут же вбежал Регги. Радость охватила меня с неожиданной силой.

— Дружище, как давно я тебя не видела! — сказала я, а пес, бросив какую-то металлическую палку из пасти на пол, послушно дал себя обнять, а когда я наконец села в кресло, положил голову мне на колени, позволяя гладить себя по шее и голове. — Ты, безусловно, волшебное создание, Регги, спасибо тебе, — прошептала я, чувствуя как спокойствие и почти счастье окутывают мою только что смятенную душу.

Когда я почувствовала себя до конца успокоенной и безмятежной, пес позволил себе отойти от меня и, подняв ту самую палку, с которой пришел, принес ее мне, всем своим видом давая понять, что я должна принять его дар.

— Что это, Регги? — спросила я, беря у него из пасти слегка обслюнявленную вещь. Металлическая, похожа на серебряную, вытянутая цилиндрическая палочка сантиметров в пятнадцать-двадцать. Вся испещрена тонкими узорами: цветы, птицы, какие-то символы. — А вот тут у нас что? — сказала я, заметив, что с одного из концов она немного выпукла.

Я потянула за этот конец, и в моих руках оказался тонкий ослепительный клинок. Вот это да!

— И зачем же мне он, Регги? Что-то я не пойму, — пес только ласково посмотрел на меня. Как же здорово, что мы успели с ним подружиться, я сразу перестала чувствовать себя одинокой и всеми брошенной. Мне плохо одной.