Путь в Эдем - [5]

– Я привел тебя сюда, на это Божье место, чтобы мы принесли обеты, chérie. Я обещал твоему отцу, что мы поженимся. Здесь я поклянусь тебе в моей любви. Для меня эта клятва станет самой священной.

– Мы поженимся здесь, Лайт?

– Да, chérie. Но если хочешь, мы поедем в Сент-Чарльз и нас обвенчает священник.

– Нет. Давай поженимся здесь.

Лайт снял с ее головы шляпу и швырнул на землю. Его собственная полетела туда же.

Прижав руку к сердцу, метис посмотрел Мэгги в глаза.

– Я, Батист Лайтбоди, беру тебя, Мэгги Джентри, в жены. Я клянусь чтить, лелеять и защищать тебя, покуда я жив. – Он устремил взгляд на небо. – Бог мне свидетель.

Мэгги слушала, и сердце ее замирало – так торжественно произносил Лайт эти слова. С первой их встречи она знала, что этот момент должен наступить. Лайт был ее душой, ее парой, ее второй половиной.

– Теперь мы муж и жена? Правда? Как ма с па?

– Да, мое сокровище. Я поклялся любить и защищать тебя. Мы с тобой – одно целое. И мы будем вместе, пока мы живы.

– На веки вечные, – сказала Мэгги. – Я тоже, Лайт… Я обещаю любить и слушаться тебя и быть хорошей женой. – Девушка подняла голову к небу. – Бог мне свидетель.

Они посмотрели друг другу в глаза. Природа была для них храмом, ветер – священником, а солнце и облака – свидетелями. Лайт прижал Мэгги к себе.

– С этого дня, chérie, пока мы живы, мы никогда не расстанемся.

– Никогда не расстанемся! – откликнулась она.

Девушка обняла следопыта. Он благоговейно поцеловал ее. И впервые в жизни Лайту стало страшно – страшно от мысли, что он может потерять свою любимую. Нет, никто никогда не отнимет ее у него. Он станет оберегать свое сокровище, как хрупкий цветок. До последней капли крови он будет биться за нее. Пока он жив, никто не причинит ей вреда.

– Мы будем спать вместе, Лайт?

– Oui, моя любимая. Каждую ночь.

– Как хорошо!

Она теснее прижалась к нему.

– Мы устроим наш свадебный обед здесь. Энни Лэш дала нам пирог.

Мэгги захлопала в ладоши.

– А ма дала в дорогу крутые яйца, кукурузные лепешки и немного сахару.

Первые две ночи Лайт только ласкал и целовал свою молодую жену, стараясь сдержать дрожь страсти, чтобы не испугать ее.

Мэгги нравилось быть с ним, прижиматься к его сильному теплому телу. Никогда, никогда она не чувствовала себя такой защищенной, как в объятиях мужа.

На третью ночь, когда они лежали на поросшем травой берегу реки, Мэгги перевернулась на живот, заглянула Лайту в лицо, своими нежными пальцами провела по лбу, по носу, по губам.

– Разве ты не хочешь быть со мной, Лайт?

– О, chérie. Я сомневался… Знаешь ли ты… Мэгги рассмеялась:

– Конечно, знаю. Я видела, как спят вместе.

– Mon Dieu! Где?

– Когда мы останавливались около Сент-Чарльза. В лесу были мужчина и женщина. Она подняла юбку, а он спустил штаны. Я на них смотрела. Тогда я подумала, что мне такое не понравится. А теперь мне хочется быть с тобой так. – Она взяла его руку и положила себе на живот. – А ты хочешь, Лайт?

– Малышка моя!

Рассмеявшись, Лайт перевернул ее и начал целовать – снова и снова.

Закрыв глаза, Мэгги целиком отдалась чувству. Во вселенной страсти не существовало ни времени, ни пространства. И только когда Лайт перестал целовать ее, Мэгги вернулась в реальный мир. Девушка тряхнула головой и потянулась к губам мужа.

Лайт медленно стянул с нее брюки и снял рубашку. Его сотрясала дрожь. Он с силой прижал к себе Мэгги и крепко поцеловал. Затем начал медленно ласкать грудь девушки. Руки Мэгги жадно узнавали его тело. Дотронувшись до его восставшей плоти, она ахнула и обхватила ее пальцами.

Лайт застонал от наслаждения и удержал ее руку там. Другой рукой он стал ласкать ее лоно. Потом, зная, что долго не продержится, он поспешно распустил завязки у пояса и высвободил свой налившийся, пульсирующий страстью жезл.

Лайт прижался к губам Мэгги и вонзился в ее тело, а потом застыл неподвижно. Он ждал, чтобы потрясение, вызванное его вторжением, прошло. И вскоре был вознагражден, почувствовав, что туго обтянувшие его шелковистые ножны чуть расслабились. Мэгги уцепилась за его плечи, чувствуя, как в ее теле разгорается новый огонь. Она начала двигаться – и задохнулась от невыразимого наслаждения.

Для обоих сладкая мука становилась все более и более невыносимой – и наконец достигла апогея. Мэгги всхлипнула. Лайт содрогнулся.

Потом они несколько минут лежали неподвижно, и Лайт по-прежнему оставался в ней. Наконец он приподнялся и лег рядом с любимой.

– Я твоя, а ты мой, Лайт.

– Oui, мое сокровище. Я твой.

Целую неделю они ехали одни.

Как-то, ближе к вечеру, им встретился отряд осейджей. Индейцы тепло приветствовали Лайта. Следопыт объяснил Мэгги, что осейджи хорошо знают сестру его матери, целительницу Новатху. Той ночью они сидели у костра, ели оленину, рыбу и вареную кукурузу.

Охотники были удивлены, что Лайт сам готовит ужин, а его скво сложа руки сидит у огня. После еды они курили и разговаривали на языке, которого Мэгги не понимала. Молодая женщина слушала, слушала и наконец заснула. Когда она проснулась, индейцев уже не было. Лайт выменял у осейджей лук и стрелы на порох и табак. А еще они отдали Лайту кнут, который забрали у убитого делаварами погонщика мулов.