Путь ученого - [46]

Родные видели, что она буквально тает с каждым днем, и решили созвать консилиум лучших врачей.

На консилиуме все врачи пришли к выводу, что у Леночки прогрессирующий туберкулез и что состояние ее безнадежно. Жить, по их мнению, ей осталось несколько недель.

От Николая Егоровича решили, пока возможно, скрывать это страшное известие.

По совету врачей его решили увезти в дом отдыха в Усово, а Леночку — в санаторий «Высокие горы».

Николаю Егоровичу там понравилось. Надеясь на выздоровление Леночки и на скорую встречу с ней, он стал быстро поправляться и мечтал, как вместе с дочерью они поедут в Орехово, как он будет там охотиться на тетеревов. Он начал даже опять заниматься, сидя в кресле за маленьким столиком под большой сосной в саду, ходил гулять к реке, смотрел, как ребята ловят рыбу, и иногда покупал у них маленьких рыбешек на уху.

Из Москвы часто приезжали друзья и ученики Николая Егоровича. Он всегда бывал рад гостям. Усаживался в тени дома в плетеное кресло и заставлял рассказывать все московские новости, а главное — подробности жизни молодого авиационного института ЦАГИ.

В середине мая Лене стало совсем плохо. От Николая Егоровича продолжали скрывать истинное положение вещей. Ему только сообщили, что ей стало хуже. Он ходил удрученный и измученный, засыпал только под утро с помощью снотворных средств.

Спустя несколько дней, в 5 часов вечера, Николай Егорович услышал знакомый гудок автомобиля. Он побледнел и поник в кресле, не ожидая хороших известий.

Лена скончалась накануне, но Николаю Егоровичу сказали, что она безнадежна. Он не проронил ни слова. Угрюмый, замкнутый, он тотчас выехал в Москву. После похорон он не захотел ни минуты оставаться в опустевшем доме и немедленно вернулся в Усово.

Целыми днями бродил он по полям, не находя себе места, плохо спал. К концу июня он стал несколько успокаиваться, даже нашел в себе силы написать две статьи: «Просачивание воды через плотины» и «О динамической устойчивости и волновом сопротивлении артиллерийских снарядов».

Однажды он выразил желание поехать в Москву. За ним прислали автомобиль, и он, не заезжая на свою квартиру, поехал прямо в ЦАГИ. Там его ждали все ближайшие ученики. Долго оставался он в своем кабинете, потом пошел в лабораторию, попросил запустить вентилятор в трубе, расспрашивал о проведенных без него опытах.

Это была последняя поездка Николая Егоровича в Москву. Он простился с Техническим училищем, где бессменно проработал пятьдесят лет, простился со своим детищем, мечтой его последних лет — нарождающимся ЦАГИ. Потом он поехал на свою квартиру.

Ночью у него случился удар (или, как говорят врачи, инсульт). Поправлялся он очень медленно. За ним ухаживала медицинская сестра по имени Зелина. Это была тихая, спокойная девушка с ласковым голосом. Еэ спокойствие, уверенность и кротость хорошо действовали на Николая Егоровича.

В конце июля 1920 года он начал выходить на воздух. Опять стали к нему приезжать его московские друзья и родные.

К осени 1920 года Николай Егорович настолько оправился, что начал опять работать. Сам писать он не мог и стал диктовать. Диктовал он курс механики, который читал в Техническом училище и в Институте воздушного флота.

Сознание, что он еще может работать, может приносить пользу, очень подбодряло Николая Егоровича: значит, жизнь для него еще не кончена.

Он сам еле разборчивым почерком написал завещание. Главное свое сокровище — библиотеку — он завещал Московскому Высшему техническому училищу.

В январе 1921 года исполнялось пятидесятилетие службы и научной деятельности Николая Егоровича.

К юбилею Совет Народных Комиссаров опубликовал постановление, в котором Жуковский был назван «отцом русской авиации».

«В ознаменование пятидесятилетия научной деятельности профессора Н. Е. Жуковского и огромных заслуг его как „отца русской авиации“ Совет Народных Комиссаров постановил:

1. Освободить проф. Жуковского от обязательного чтения лекций, предоставляя ему право объявлять курсы более важного научного содержания.

2. Назначить ему ежемесячный оклад содержания в размере ста тысяч (100 000) рублей с распространением на этот оклад последующих повышений тарифных ставок.

3. Установить годичную премию Н. Е. Жуковского за наилучшие труды по математике и механике с учреждением жюри в составе профессора Н. Е. Жуковского, а также представителей по одному: от Государственного ученого совета, от Российской Академии наук, от физико-математического факультета Московского государственного университета и от Московского математического общества.

4. Издать труды Н. Е. Жуковского».

Это постановление было подписано В. И. Лениным.

Болезнь Николая Егоровича помешала торжественно отпраздновать его юбилей, но все же в Усово приезжали из Москвы многочисленные делегации. Представители ЦАГИ поднесли Николаю Егоровичу его винт «НЕЖ» с надписью и лавровым венком.

Узнав о приезде депутаций, Николай Егорович был очень тронут. На торжественном обеде он не смог присутствовать и оставался в своей комнате, так как врачи запретили ему всякое новое волнение. С тех пор он уже не вставал, его здоровье все ухудшалось.