Путь серебра - [84]

Пока хозяин и брат обсуждали хазар, Свен поневоле все поглядывал на хозяйку. Он понимал, что пялить глаза на чужую жену нельзя – могут счесть за оскорбление, а она, на беду, моложе его самого и весьма миловидна, – но не мог удержаться. Она так же тайком поглядывала на того из чужаков, что поприятнее собою и знает хоть несколько слов на человеческом языке. Не так давно выйдя за булгарина, она еще почти не знала булгарского и общалась только с мужем, знавшим ее язык. Уж в ком она не ожидала найти собеседника, так это в одном из русов, чье приближение произвело столько тревог вдоль всего великого Итиля.

– Спроси, могу ли я задать один-два вопроса госпоже, – сказал Свен Мамалаю, когда Годо закончил рассказ об их путешествии.

Байгул позволил: ему и самому было любопытно.

– Прости, госпожа, что удивил тебя. – Сидя Свен поклонился хозяйке. – Скажи мне ради поро кугу Юмо – великого доброго бога, – как отсюда попасть в те края, где живут твои родичи-чермису?

Хозяйка вопросительно взглянула на мужа; тот, подняв брови, наблюдал за этой беседой, но кивнул, позволяя ей ответить.

– Нужно подняться еще немного выше по Итилю, а там в него впадает другая река – Волгыдо, – нежным, почти детским голосом ответила она. – Течет с северо-запада. Мои родичи живут на этой реке.

«Меренская река ваша по уму называется Валга, – как наяву услышал Свен голос той девчонки из Арки-варежа, которую отец ее, Хранв, звал Альвинн, то есть Финский Альв. – “Светлая река” по-меренски».

– Ты мне не говорил! – Свен строго взглянул на Мамалая. – Мы ведь спрашивали тебя!

– О чем, господин? – Мамалай испуганно раскрыл глаза.

– О реке Волгыдо, что с запада течет.

– Мне неизвестно…

– У булгар эта река зовется Сара-итиль, – милостиво пришел ему на помощь Байгул. – Он мог не знать ее другого названия…

– Про Сара-итиль я тебе говорил, господин! – обрадовался Мамалай. – В тот первый вечер говорил! Но откуда же мне знать, как ее называют чермису?

– А дальше на северо-запад? – опять обратился Свен к Салмакай. – Не знаешь ли ты, кто живет там?

– Я… – Салмакай неуверенно взглянула на мужа, – я знаю, что в ту сторону живут другие племена, они тоже говорят на понятных языках. Мой отец немного торговал с ними.

– Тебе известны названия тех племен?

– Там живут по обе стороны реки мокшет, эрзят – иначе арсу, морама… – вместо жены ответил Байгул.

– Ты бывал там?

– Я часто езжу туда – чермису ведь наши данники! – И Байгул снова с любовью взглянул на свою супругу, имея в виду, что в ее лице получил с этого племени наилучшую дань.

– Их женщины носят украшения вроде того, что на поясе у госпожи? Со многими звенящими подвесками?

– Это верно. У них много таких украшений: и круглых, и треугольных, и с подвесками.

– Слышал, брат? – Свен перевел взгляд на Годо, чувствуя, что сейчас сделал открытие, стоящее целого мешка серебряных шелягов. От важности открытия у него кружилась голова. – Вот туда-то нам и нужно! На реку… как ты сказал? Волг…

– Волгыдо.

– А если ее назвать Валга – это же будет одно и то же?

– Да, пожалуй.

– В ее верховьях живут мерен, они – данники моего господина, Олава. Если мы попадем на нее, то уж, верно, отыщем дорогу к своему дому.

– Кажется, я слышал от чермису о племени мере, – кивнул Байгул. – Но вам придется пройти через чермису и морама, а это тоже весьма воинственные люди. – Он усмехнулся, сузив глаза. – Теперь припоминаю, они рассказывали, будто деды их враждовали с русами, поэтому они больше не допускают ваших на свои земли. Возможно, как раз потому, что мере попали под власть ваших царей, а чермису не желают стать чужими данниками. В этом, как ты понимаешь, я принимаю их сторону.

Байгул усмехнулся, давая понять, что отнять данников у булгар он никаким русам не позволит.

– Если знатная женщина из чермису занимает место хозяйки в твоем доме, значит, они не останутся глухи, если ты передашь им просьбу отнестись к нам дружелюбно! – ликуя в душе, ответил Свен. – А уж мы знаем обычай вежливости и за дружбу заплатим хорошими подарками!

В это время начали подавать настоящее угощение: похлебку из требухи, мясо, запеченное в бараньем желудке, рыбную похлебку по черемисскому обычаю, жареную баранину, большой пирог из просяного теста с начинкой из мяса и рыбы. За время еды братья постепенно рассказали и про свою неудачную попытку пройти через переволоку, и про столкновение с буртасами. К счастью, под рукой был Мамалай, подтвердивший, что буртасы первыми напали ночью на русский стан, а вдохновили их известия, что русы не отдаляются от реки.

– Потомки того Буртаса, хоть вам и родня, не так любезны с нами были, – заметил Свен. – Пришли бы, поговорили, как люди, мы бы и им даров поднесли. Купили бы кой-чего и разошлись бы мирно. Мы в ваших краях себе врагов не ищем.

– Буртасы – глупцы! – махнул рукой Айборыс, сидевший среди приближенных Байгула. – Им бы только пограбить. Они – главная препона к тому, чтобы по Юл-реке свободно ходили караваны вверх и вниз.

– Что же вы младшего брата к разуму не приведете? – Годо глянул на стойку в мужской половине ёрту, где висели доспех, шлем и прочее снаряжение хозяина. – Войска-то у вас довольно.