Путь самца - [3]
И, кажется, была права. Гад Залупышкин все названивал и настукивал. Как раненый вепрь, он бился в истерике в дверь: «Я знаю, что вы дома-а!»
«Тоже мне экстрасенс», – думал я, вовсе не собираясь отступать от своей цели. Все же я полдня трудился над «Малой землёй»! Так я теперь все брошу, и пойду открывать! И я продолжал настойчиво шептать Наташке: «Показывай. Только быстрее, собеседование же сегодня!»
И вот, с тяжёлым вздохом, словно расставаясь с кошельком, она потянула вниз трусы. Я увидел только край лобка, покрытый волосами, и… ничего больше. Ноги она сжала так, словно её туда могла укусить змея. Но мне же было четырнадцать! И только от этого зрелища многие мальчики моего возраста, выросшие в советской стране, были бы счастливы!
…Сильно опаздывая на собеседование, я выбегал из подъезда. Мысль о Залупышкине вылетела из головы. Он не издавал звуков вот уже пять минут, наверняка свалил домой. Оказалось, не тут-то было! Он сидел на соседней лавочке. И, увидев меня, озверел:
– Ах, это ты! Я тебя сейчас… я тебя… Вообще убью!
– Давай вечером убьёшь, – взмолился я. – У меня собеседование. Я опаздываю.
– Нет, сейчас, – завопил он, бросаясь в погоню.
– Да некогда же, давай вечером.
– Нет, сейчас! – орал он. – Вечером у меня другие дела. И вообще, может, настроения не будет уже такого.
Но я уже втиснулся в автобус… Больше я не встречался с Наташкой, мне было неловко. А трахаться, тем не менее, очень хотелось.
Потому не меньше раза или двух в неделю мы совершали вылазки по городу или в ЦПКиО для «знакомства с бабами». Я при этом был заводилой, потому что, несмотря на маленький рост, у меня все ж таки был очень хорошо подвешен язык. Да и выглядел к тому же взрослее «коллег». Представители Востока очень часто выглядят старше своих лет. Чтобы казаться солиднее, я обычно надевал шляпу, перчатки и брал зонт. Сейчас понимаю, как это все смешно. А тогда было совсем не до смеха.
«Телки» – которым, понятно, было не больше, чем нам, – ходили всегда по двое, по трое. Причём, обычно одна была слегка симпатичная, а вторая намного страшнее. Красивые девочки всегда ходят в паре с отвратительными жабами. Я слышал даже высказывание на эту тему, что у «настоящей женщины подруги должны быть старые, страшные и лысые».
Поэтому для начала мы их немного обгоняли, бросали «случайный» взгляд на мордочки и, если решали, что телки, в принципе, ничего, начинали знакомство. Я пристраивался с одной стороны, приятель – с другой.
– Здравствуйте, а давайте познакомимся. Меня зовут Роман, а моего друга Андрей, – начинал я.
– И что?
– Может, в кино сходим.
– А зачем?
– Посмотрим.
– А мы в кино не ходим.
– Ну давайте в музей.
– В музеи тоже.
Тогда мы могли спросить, а куда идут они? И затем сказать, что и нам туда же. Иногда сразу чувствовалось, что тут ничего не выйдет. Иногда знакомства удавались. Но как бы там ни было, дальше обниманий дело все равно никогда не шло. Помню, как-то одна из новых знакомых даже позвала к себе, – я весь замер от предвкушения – и решил, что вот сейчас ей засажу! Сейчас-сейчас!… – Правда, не знал как. Знал только одно страшное и манящее слово. Но был уверен, что мать-природа поможет. Куда там. Юная крошка уселась мне на колени, обхватила меня ногами, и три часа бедный член стоял навытяжку, как караульный у Мавзолея, но так ничего и не получил.
Девчонки с удовольствием принимали от меня приглашения на дискотеку, ведь я платил за вход, за еду и выпивку. Только после – они всегда нахально уходили с другими. Я винил во всём свой рост, проклинал его. Меня тогда ведь даже в кино не пускали. К тому же то, что я не мог сходить на фильмы «детям до 16», ещё куда ни шло. Но однажды билетёрша не пустила меня на фильм «детям до 14», куда мы пришли всем классом! Все сели смотреть, а мне пришлось бежать домой за свидетельством о рождении.
Однажды я нашёл дома старый полевой бинокль. Нетрудно догадаться, что все соседи из дома напротив стали мне как родные. Пару раз я видел, как из душа выходит голая баба. Но ещё больше потрясла меня сцена, подсмотренная мною во дворе. Две девочки-первоклашки, забравшись в самую чащу деревьев, играли в семейную пару. Одна изображала маму, вторая папу. Придя с работы, «папа» деловито поцеловал «маму» в щёчку. Потом отужинал песочными кренделями и занялся с «мамой» сексом. Почти вдавив в песок свою подругу, вторая девочка старательно вертела над ней попкой в растянутых колготках, засаживая ей несуществующий орган. От этой сцены в мозгу у меня все поплыло. Успокоиться я не мог и дрочил до офонарения.
Надо сказать, подсматриваемые картины жизни давали мне понять, что не только я и мои приятели озабочены сексуальными желаниями. Ведь тогда в советской стране было такое ощущение, что никто не трахается. Все святые. И потому каждый подросток, оставаясь один на один с собой, мучился чувством испорченности. Я поначалу даже не знал, как получать обыкновенную разрядку. И не знал, у кого спросить! Уже и искривлял член, и бил им себя по животу, и ничего не мог добиться. Как же это делается, подскажи, мать природа! Кончил первый раз, когда крутился на нём. Ужасно тогда испугался. Думал, там что-то лопнуло.
…Однажды спросила у Ромы, а какую бы он хотел эпитафию для себя? Многие ведь еще при жизни думают об этом. Рома ответил, что ему все равно, что напишут, лишь бы не как у Баркова: «И жил грешно, и умер смешно». По слухам, Барков по пьяни утонул в сортире. «Хотя лучше написать что-нибудь практичное! — он тут же взялся шутить. — Знаешь, как в том анекдоте, надпись на надгробии: «Здесь лежит известный портной Зяма Гольдштейн», — а внизу приписка: «А его жена до сих пор держит магазинчик готового платья по адресу.»Елена Черданцева, журналист, друг и литературный редактор Романа Трахтенберга.
Эту книгу Роман Трахтенберг к счастью успел закончить. Это удивительно смешной, захватывающий роман о том, как в Москве появляется несколько странных предметов, дающих своим владельцам весьма необычные свойства.Но самое поразительное — это пророческий характер самой книги. Издательство подтверждает, что с момента сдачи рукопись не правилась и не редактировалась. Тем удивительнее, что многое из того, что описано в книге уж сбылось. Что сбудется еще — мы не знаем.
Книга «Гастролер» рассказывает о двухлетней работе автора в качестве дайвмастера на одном из африканских курортов.Из предисловия: «Все события излагаются в строгой последовательности, и по идее «Гастролер» метит в нишу плутовских романов о еврее, ловко делающем свой гешефт среди ментально чуждых аборигенов. Однако читатель «прохиндиады» Трахтенберга постоянно спотыкается в поисках ответа на главный вопрос: это автобиография или вымысел? Если же фабулу автор сочинил, то почему так мало захватывающих приключений и откуда столько физиологических подробностей вроде последствий отравления и описания отправления большой нужды в дайверском костюме?Ну и вообще — лирический герой исключительно похож на самовлюбленного и неунывающего шоумена Трахтенберга, каким мы его узнали по предыдущим книгам, к тому же носит его имя, отчество и фамилию».
Только самые лучшие анекдоты, только самые смешные байки последнего десятилетия о компьютерах, Олимпиаде, политиках, сексе, автомобилях…
…Как выяснилось позже, красавицу и наняли для того, чтобы было кого обсирать. Для меня в тот вечер стало открытием, что люди у нас не совсем дурные и видят, кто есть кто.Видят и не отказывают себе в удовольствии донести до человека правду. Все здравомыслящие граждане знают, что если и торчишь постоянно в телевизоре, — то это еще не значит, что стал звездой; если и поешь на большой сцене, — еще не значит, что ты хороший певец; если постоянно снимаешься в кино, — еще не значит, что ты хороший актер.Таков наш мир.Таковы наши звезды.
Молодой, но уже широко известный у себя на родине и за рубежом писатель, биолог по образованию, ставит в своих произведениях проблемы взаимоотношений человека с окружающим его миром природы и людей, рассказывает о судьбах научной интеллигенции в Нидерландах.
Роман представляет собой исповедь женщины из народа, прожившей нелегкую, полную драматизма жизнь. Петрия, героиня романа, находит в себе силы противостоять злу, она идет к людям с добром и душевной щедростью. Вот почему ее непритязательные рассказы звучат как легенды, сплетаются в прекрасный «венок».
1946, Манхэттен. Грейс Хили пережила Вторую мировую войну, потеряв любимого человека. Она надеялась, что тень прошлого больше никогда ее не потревожит. Однако все меняется, когда по пути на работу девушка находит спрятанный под скамейкой чемодан. Не в силах противостоять своему любопытству, она обнаруживает дюжину фотографий, на которых запечатлены молодые девушки. Кто они и почему оказались вместе? Вскоре Грейс знакомится с хозяйкой чемодана и узнает о двенадцати женщинах, которых отправили в оккупированную Европу в качестве курьеров и радисток для оказания помощи Сопротивлению.
Роман «Сумерки» современного румынского писателя Раду Чобану повествует о сложном периоде жизни румынского общества во время второй мировой войны и становлении нового общественного строя.
Андрей Виноградов – признанный мастер тонкой психологической прозы. Известный журналист, создатель Фонда эффективной политики, политтехнолог, переводчик, он был председателем правления РИА «Новости», директором издательства журнала «Огонек», участвовал в становлении «Видео Интернешнл». Этот роман – череда рассказов, рождающихся будто матрешки, один из другого. Забавные, откровенно смешные, фантастические, печальные истории сплетаются в причудливый неповторимо-увлекательный узор. События эти близки каждому, потому что они – эхо нашей обыденной, но такой непредсказуемой фантастической жизни… Содержит нецензурную брань!
Эзра Фолкнер верит, что каждого ожидает своя трагедия. И жизнь, какой бы заурядной она ни была, с того момента станет уникальной. Его собственная трагедия грянула, когда парню исполнилось семнадцать. Он был популярен в школе, успешен во всем и прекрасно играл в теннис. Но, возвращаясь с вечеринки, Эзра попал в автомобильную аварию. И все изменилось: его бросила любимая девушка, исчезли друзья, закончилась спортивная карьера. Похоже, что теория не работает – будущее не сулит ничего экстраординарного. А может, нечто необычное уже случилось, когда в класс вошла новенькая? С первого взгляда на нее стало ясно, что эта девушка заставит Эзру посмотреть на жизнь иначе.