Путь Рейзера - [64]

Бет не поверила ему. Он отнес Блисс в свою комнату той ночью, а Рейзер сам говорил, что никогда не отказывался от киски, и она знала без сомнений, что Блисс использовала бы все свои навыки, чтобы соблазнить его в комнате.

— Вижу, что ты не веришь мне, но я говорю тебе правду. Видимо, мне придется доказать это тебе. Я могу быть верным тебе с этого момента, и я буду. Последние несколько недель были адом для меня, ожидая, когда Мемфис сделает свой ход, и, зная, какую боль я причинил тебе при этом.

— Я не верю тебе, Рейзер, не только из-за женщин. Ты позволил клубу решать, что было лучшим для нас. Ты должен был рассказать мне, чтобы я была, по крайней мере, готова, но вместо этого ты бросил меня.

— Нет, котенок, я никогда не бросал тебя. Я думал, что это был лучший способ, твоя реакция сделала это правдоподобным. Вайпер и клуб ждали мести три года, я не мог забрать этого у них. Он был и моим братом тоже.

Бет поняла. Он разрывался между клубом, который любил, и женщиной, с которой был недостаточно долго. Рейзер мог видеть, как понимание начало отражаться на лице Бет, но это не забрало боль из ее глаз. Он знал, что потребуется время, чтобы залечить боль, которую он умышленно нанес ей, и он был не против. Она стоила того, чтобы ждать.

Рейзер потянул лифчик, который Бет все еще крепко прижимала к себе. Он отбросил его, не заботясь о том, куда он упал. Губами он накрыл коралловую вершинку груди, в то время как пальцами начал крутить сосок на другой. Когда Бет, наконец, начала извиваться под ним, чтобы быть ближе, он отпустил теперь уже блестящий твердый сосок.

— Теперь я собираюсь трахать тебя весь остаток ночи. Когда мы проснемся утром, то я снова тебя трахну, а потом возьму машину, и мы поедем к тебе домой, где ты соберешь свои вещи и перевезешь свою задницу обратно ко мне в комнату.

Когда Бет пыталась снова возразить, он опять прижался губами к соску, а рукой начал гладить ее шелковистую киску. Спустя несколько минут, когда почувствовал, что она близка к оргазму, он снова остановился, оставляя ее в подвешенном состоянии.

— Я не могу жить в твоем доме. Я буду, как в клетке. И это не сработает между нами, если ты будешь жить там, а я здесь. У тебя начнут появляться сомнения насчет меня, когда я здесь, а ты там, хотя я и говорю тебе, что больше не прикоснусь к другой женщине и не позволю им коснуться меня, потому что я знаю, это то, чего ты хочешь.

— Я не могу Рейзер! Лили...

— На выходные, когда Лили будет приезжать домой, и на каникулы, даже на летние, я буду переезжать к тебе, — уступил Рейзер.

— Будешь переезжать?

— Да. Но по пятницам, во время длительных каникул, мы будем здесь. Мы можем после поехать домой, но мы придем на вечеринку. Мне нужно будет расслабиться после того, как я всю неделю буду вести себя хорошо.

— Это меня устраивает.

— Мы возьмем лучшее из наших двух миров и построим свой собственный, — в этот раз, когда мужчина втянул ее сосок в рот, он опустился ниже и вставил пальцы глубоко в ее киску. Бет выгнулась навстречу его рту. Небольшая боль в груди заставила ее увлажниться, смазывая пальцы Рейзера, что позволило ему глубже проникнуть в нее. Рейзер лег набок и продолжил играть с телом Бет, пока ее пятки не вжались крепко в матрас, и она не начала толкаться бедрами, в то время как он наслаждался ее грудью. Когда ее тело выгнулось, а грудь приподнялась вверх, Рейзер наклонился и втянул сосок в рот.

Бет обняла Рейзера за плечи, и касание к его гладкой коже усилило ее возбуждение. Она любила трогать его. Иногда простое касание его рук заставляло Бет хотеть его. Ему невозможно было сказать «нет», она не могла. Ее отец пытал и жестоко обращался с ней в детстве, подвергал их пыткам, о которых ни она, ни Лили никогда не расскажут, но ничто не причинило ей столько боли, сколько причинила жизнь без Рейзера. Ее пытливые руки обнаружили, что он тоже похудел. Убедили ее не слова, а его лицо. Рейзер всегда был своего рода раздолбаем, вечно подшучивающий и ничего не воспринимающий всерьез. Теперь в нем что-то изменилось, появилась печаль в глазах, но и решительность, которой раньше не было, когда он смотрел на нее. Бет знала, что им предстоит пройти длинный путь, но это был путь, который она выберет.

Бет застонала, когда Рейзер скользил по ее телу вниз, при этом целуя все на всем пути. Когда добрался до пупка, он поиграл с крошечным поблескивающим бриллиантом.

— Это чертовски сексуально, котенок. Когда я вижу этот пирсинг сквозь одежду, он словно «рассказывает» мне, какая ты проказница, и это делает мой член твердым.

Бет запустила пальцы в его мягкие волосы, пока губами мужчина скользили дальше вниз, стягивая трусики и оставляя ее обнаженной перед его взглядом. Бет покраснела, зная, на что он смотрит.

— Это зудит, когда отрастает, было легче сбрить их… — Бет пыталась объяснить.

— Котенок, — Рейзер поцеловал ее гладкий лобок.

В глубине души он расслабился, ведь Бет не оставляла надежды, что они снова будут вместе. Никто никогда не волновался о нем так, чтобы скучать по нему. Он рос в приемных семьях, а после окончания школы пошел в армию. У Рейзера никогда не было семьи до тех пор, пока он не присоединился к «Последним Всадникам». Женщины, которые приходили и уходили из его жизни, всегда хотели от него только одного — секса, в занятии которым он достиг совершенства. Он использовал свое тело, чтобы получать и дарить удовольствие, но никогда не делал это эмоционально. С первой секунды, когда он увидел Бет, что-то ожило внутри него, чего никогда не было, и он не знал, что это было. Это была любовь. Учась, как ребенок, он принял это, как должное, использовал, разбил и потом почти уничтожил растущие эмоции. Сформировавшиеся эмоции, которые ожили в нем, были как Бет: сильные и выносливые.