Путь один — в глубь себя - [28]
Как только ты начнешь ловить проблески этого состояния, ты постепенно обнаружишь, что мир вертится сам по себе. Тебе не нужно поддерживать его, ты не нужен. Тело функционирует без тебя. Тело чувствует голод, требует еды и поглощает ее внутрь себя.
Ты без всякой на то нужды вмешиваешься в это дело. Телу становится жарко, и оно ищет укрытия в тени деревьев. Если ты вмешаешься, то сделаешь это напрасно. Ты не нужен. Ты мог просто наблюдать за тем, как тело чувствует жару, наблюдать за появлением пота, который сказал телу, что оно вот-вот перегреется, и наблюдать, как тело поднимается и перемещается в тень. Если ты способен просто наблюдать, что это тело перегревается, переходит в тень, ты — наблюдатель сцены, но не ее исполнитель, тогда ты уже освободился. Другого освобождения не существует. И в скором времени ты увидишь, что уже свободен от всего, что общество в тебе подавляло. Но не существует освобождения от того, что дано тебе от природы.
Наблюдение освободит тебя от всего, что общество насильно в тебе подавляло, от всего неестественного. Но хорошенько усвой: не бывает свободы от того, что заложено в тебя природой. Если ученик не понимает этого, он столкнется с трудностями, поскольку будет думать, что все еще должна случиться свобода от того и от этого.
Помни, ты можешь избавиться от заложенного в тебя другими людьми, но не от того, что ты сам принес в этот мир. Ты сможешь оставить все это только в минуту, когда будешь покидать свое тело.
Того, кто освободился от социума и его условностей, мы называем Дживанмукта — тот, кто освободился при жизни, в ком не осталось ничего подавляемого. Но природа все же должна в нем взять свое, даже сейчас. Дживанмукта по-прежнему будет испытывать голод. Он должен. В сущности, ты не сможешь испытывать голод так, как это происходит с ним, поскольку все в нем стало кристально чистым. В нем живет совершенный наблюдатель, который отделен от него и стоит рядом.
Голод, который испытываешь ты, — ненастоящий, это потому, что ты не наблюдатель. Если ты каждый день обедаешь в час дня, то стоит часовой стрелке остановиться на единице — и ты почувствуешь себя голодным. А ведь может случиться, что в час ночи часы остановились и теперь показывают час дня, а на самом деле сейчас только одиннадцать утра. Голод в тебе может появиться просто потому, что ты увидел часы, которые показывают неверное время. Этот голод фальшивый — интересно, что если немного подождать, такой голод исчезает. Исчезнуть может только ненастоящий голод. Если бы он был настоящим, то лишь возрос бы. Если каждый вечер в десять часов ты ложишься спать, то каждый вечер в это время ты будешь чувствовать себя сонным. Эта сонливость — ненастоящая, она идет от ума. Если в течение десяти минут ты не ляжешь, а вместо этого найдешь чем заняться, сон как рукой снимет, и ты сможешь не спать хоть целую ночь. Если бы сонливость была настоящей, то к 10:30, а тем более к 11:00 ты засыпал бы на ходу; тебе все больше хотелось бы спать. Но она не настоящая; это сработало твое воображение, ты отождествляешь себя с нею.
Так что ты не способен испытывать тот голод, который испытывает просветленный, и такое желание спать, какое испытывает он, тебе почувствовать не дано. Даже на уровне тела ты не можешь познать то наслаждение, которое доступно ехму. Но будь то боль или удовольствие, сон или бессонница, голод или жажда, просветленный стоит в стороне, он не привязан. В этом и заключается его просветленность. Он дозволяет телу управляться самому. Он понимает, что тело функционирует само по себе и быть делателем просто нет никакого смысла. Убери себя, отдели себя немного и просто посмотри, протянет ли тело само или нет. Твое делание только создает проблемы. Вмешиваясь и мешая телу работать в своем собственном ритме, ты лишь служишь источником неприятностей.
Все, что навязано социумом, исчезает, когда ты становишься наблюдателем. Все, что дано природой, будет очищено и исчезнет только с исчезновением тела. Дживан-мукта свободен только от общества, а когда он становится свободен от тела, происходит последнее освобождение, наивысшее освобождение. Тогда, освободившись и от природы, он остается чистым свидетелем.
Будды говорят о двух нирванах, двух просветлениях: нирвана и маханирвана, великая нирвана. Нирвана случилась с Гаутамой Буддой в день, когда в возрасте сорока лет он пришел к пониманию того, что является наблюдателем. После достижения состояния нирваны Будда прожил еще сорок лет, страдая от голода и мучаясь от жажды, нуждаясь в питье и ночлеге; после долгого пешего перехода он по-прежнему чувствовал усталость в теле. И здоровье, и болезни были ему знакомы. Затем наступила маханирвана — тело тоже исчезло. Вначале исчезает социум, потом природа. А когда исчезают и социум, и природа, остается чистый
