Путь на Землю - [31]

Смит поёжился в кресле, нервно зажмурился, потом снова открыл глаза. Клейн отреагировал сразу: посмотрел на него и включил двигатели.

— Сейчас! — сказал он. — Уйдём на дневную сторону.

Он уже знал, что периоды покоя вампира приходятся на закат и рассвет, а солнце он переносит хорошо.

— Буду признателен, — тихо сказал Смит, болезненно щурясь.

Планета поворачивалась, выплыл огромный континент, увенчанный заснеженными горами.

— В район выведет автопилот, — объяснил друзьям Клейн. — Теперь держитесь крепче, начинаем посадку.

— Будет страшно? — быстро спросил Лоэ.

— Закройте глаза, и всё обойдётся, — посоветовал Клейн.

Лоран лежал в амортизирующем кресле катера и смотрел на экран. Планета приближалась, заполняя поле зрения, и Лоэ с любопытством вгляделся в обрастающий деталями континент.

— Красивая, — сказал он.

Клейн промолчал, его значительно больше интересовали сейчас выводы автопилота. Он хмуро наблюдал за приборами, должно быть, предпочёл бы лично управлять посадкой. Лоэ повернулся к вампиру.

— Вам нравится, Смит?

— Впервые вижу что-либо подобное! — искренне ответил вампир.

— Да и я тоже.

— Вы родились в большом мире, а я попал в него внезапно.

Лоэ хотел, спросить, как это случилось, но из опасения или деликатности воздержался.

Берены задали примерный район посадки, и ввели программу в автопилот, так что новоявленным исследователям осталось лежать в креслах и наслаждаться путешествием. Что они и сделали.

— Как вы думаете, Клейн, берены прослушивают наши разговоры? — спросил Лоэ, устав от долгого молчания.

Клейн поглядел на Лоэ, на Смита, помедлил, собираясь с ответом, но Лоэ заговорил первым.

— Я ведь сразу понял, — сказал он. — Эта мелодрама с разведывательным рейдом слабо вяжется с характером наших друзей. Они до ужаса прагматичны. Мы приманка, наживка, нас бросили в воду, чтобы посмотреть со стороны, что клюнет и как. Хочется даже оглянуться и посмотреть: вдруг следом за нами тянется леска. Ну что вы улыбаетесь, Клейн? Если я и сгущаю краски, то самую малость.

— Я согласен, — сказал Клейн.

— Объясните тогда, зачем вы в это полезли.

— Смит пытался вас отговорить, если помните.

— Я не о себе, Клейн. Моя беспросветная глупость — это моя беспросветная глупость, сейчас речь о вашей.

Клейн поглядел на Смита, но вампир хранил молчание, предоставив ему возможность отвечать за обоих.

— А вас беспокоит прослушка, Лоэ?

— Ничуть. Меня теперь ничего не смущает, я даже могу сказать то, что прежде опасался выговорить. Обстоятельства вынудили вас обоих открыть, что вы не люди, и теперь вы считаете прямым долгом доказывать свою человечность.

Лоэ помолчал и, поскольку друзья внимательно слушали, продолжил.

— Что же касается моих побуждений, то в них, конечно, велика доля страха. Я боюсь остаться один, без вас, в такой сложной ситуации, но есть и другое. Мне вдруг впервые пришло в голову, что доказывать свою человечность — обязанность каждого разумного существа, независимо от видовой принадлежности, и эта обязанность, может быть, важнее всех прочих. Есть Бог или нет — науке пока неизвестно, и именно поэтому следует иметь совесть.

Лоэ перевёл дыхание, он волновался.

— Мы почти сели, и что ждёт далее — неизвестно, следовало промолчать, но хочу, чтобы вы поняли, почему я принёс извинения. Простите меня, пожалуйста, а берены пусть слушают, возможно, и они что-то поймут.

Поверхность планеты приближалась, и Лоэ закрыл глаза, чтобы отгородиться от новой волны страха. Ладонь Смита легла на предплечье, и от дружеской поддержки сердце ровнее забилось в груди. Лоэ вспомнил, как отчаянно цеплялся за вампира в тупичке возле лифта, когда только-только выбрались из темницы. Недавно было, а как много изменилось с тех пор. Лоэ приоткрыл глаза и сказал:

— Ввиду возможных грозящих неприятностей, Смит, дайте мне официальное разрешение хвататься за ваше плечо всякий раз, когда возникнет насущная необходимость.

— Это право заслужено вами в бою, — хладнокровно сказал вампир.

Клейн поглядел чуть удивлённо, хотя почти сразу выражение его лица изменилось, и он усмехнулся. Лоэ и прежде догадывался, что друзья общаются между собой невербальным способом, теперь убедился окончательно.

Сейчас ему, откровенно говоря, трудно было сосредоточиться на деталях: планета приближалась. Присутствие рядом абсолютно спокойных соратников ободрило, и Лоэ стоически перенёс резкое торможение и довольно грубую посадку. Убедившись, что судёнышко прекратило двигаться, окончательно открыл глаза.

Клейн включил панорамный экран. Вокруг катера во все стороны простёрлась равнина: каменистая, скудно чем-то поросшая, пустая. Наверху раскинулось белёсое небо.

— С орбиты всё выглядело как-то живее, — задумчиво сказал Клейн, — но атмосфера пригодна для дыхания. Выйдем, осмотримся?

Смит сразу поднялся. Он пренебрёг защитной одеждой, в отличие от товарищей, которые не только надели лёгкие скафандры, но и, на всякий случай, закрыли шлемы. Смит первым легко спрыгнул на грунт, постоял, потом сделал несколько шагов вперёд. Клейн и Лоэ выбрались следом. Камни под ногами лежали как камни: каменные, твёрдые. Между ними скопились скудные островки плодородной почвы. Растительность, если это была растительность, напоминала лишайники или бархатистые натёки мха. В более глубоких ложбинках приютились крошечные кустики.